Мины замедленного действия: размышления партизана-диверсанта - [14]

— Подпольными у нас называются обкомы в тылу врага, а фактически они находятся на освобожденных партизанами территориях, где восстановлена советская власть. Члены обкомов не скрывают своей партийной принадлежности перед партизанами и населением. Почти все они являются командирами и комиссарами соединений или отрядов.

— Я думал, что ваши обкомы, как в Болгарии, законспирировались в городах. Мы имели свое партизанское подполье в городах, но руководство вывели из городов в горы и поставили во главе партизанских отрядов, а потом и частей Народно-Освободительной Армии, — пояснил Тито.

К маршалу вошел Эдвард Кардель.[22]

— Надеюсь, я не помешал?

— Нет! Мы с полковником Стариновым беседуем о партизанской войне, вспоминаем о партизанах-интернационалистах. Югославы ведь тоже вели партизанскую борьбу в Испании, участвуют в партизанской войне во Франции, а советские партизаны вместе с нашими орлами воевали в Польше, Румынии, ныне действуют в Чехословакии и на оккупированной территории Югославии.

Особенно хорошо себя проявили советские партизаны в Словакии. Там они сыграли роль детонатора. Взрывчатка была: народ и армия были против предательского профашистского правительства и, когда начали прибывать советские партизаны в Словакию, начались взрывы, народ восстал, восстала и армия.

— Замечательное восстание! — воскликнул Кардель.

— Мне товарищ Старинов рассказал, — продолжил Тито, — как они сохраняли опытные кадры партизан для боевых действий в Польше, Чехословакии, Румынии и Венгрии.

Меня восхищают рейды советских партизан, их удары по вражеским коммуникациям, а их борьба в тылу врага за рубежом вызывает не только восхищение, но требует глубокого изучения и освоения опыта.

* * *

В своей работе очень много приходилось встречаться с начальником штаба НОАЮ генералом Арсо Иовановичем. Это был исключительно обаятельный и работоспособный человек. В отличие от Тито, который якобы не замечал советскую военную охрану Арсо Иованович здоровался с ними. Мой контакт с Арсо Иовановичем был для меня весьма приятен, и я быстро решал все возникавшие вопросы.

Вршац

Вскоре после освобождения восточных районов Сербии, Тито с бывшей при нем частью Верховного штаба НОАЮ и наша Военная миссия перебрались на территорию Югославии в город Вршац. Это был чистенький городок, в котором жило до войны много немцев, но ко времени нашего приезда их не осталось ни одного.

Во Вршаце я впервые увидел полки Народно-Освободительной Армии Югославии, дисциплинированные, боеспособные, хотя и плохо одетые. А комендант города вообще ходил в рваных башмаках.

В подразделениях НОАЮ — у вчерашних партизан — имелось самое разнообразное оружие: итальянское, английское, болгарское, румынское, немецкое. У одних — винтовки, карабины, у других — автоматы, пулеметы и минометы, но недоставало боеприпасов. По пестроте вооружения легко было представить источники его пополнения: трофеи, остатки вооружения регулярной армии Югославии и помощь Советского Союза и союзников.

20 октября 1944 г. наши войска совместно с частями югославской армии освободили Белград.

Жители столицы, воины НОАЮ и бойцы Советской Армии радовались победе. Нельзя забыть здравицы в честь советских воинов, от всей души подхваченные присутствующими «живели русские войницы», «живела Црвена Армия».

Дружба между нашим и югославским народами имела глубокие корни, и советским войскам оказывали всемерную помощь.

Если нам требовались помещения, их предоставляли в тот же момент, с максимальными по тому времени удобствами. Мы чувствовали себя в Югославии как дома.

Если требовалось мобилизовать население и командование обращалось к местным жителям, то, как правило, их собиралось гораздо больше и намного раньше назначенного срока. Трудились они самозабвенно.

Трудно описать ту поистине волнующую картину, которая возникала на улицах городов и сел Югославии при появлении советских воинов. Приветствовать их выходило поголовно все население. Даже в небольших городках и селах народ заполнял все улицы.

Проходящие части Советской Армии народ забрасывал цветами. Стоило колонне наших войск остановиться, как гостеприимное югославское население окружало бойцов и командиров, им пожимали руки, обнимали и целовали их руки, девушки и дети преподносили цветы, часто цветами украшали орудия, боевые и транспортные машины.

— Друже! Друже! — восклицали югославы так проникновенно, что чувствовалось великое значение этих слов.

Особенно бурно выражали свою радость дети. Во время гитлеровской оккупации они всячески вредили фашистам, а теперь наперебой помогали советским воинам в уходе за боевой и транспортной техникой.

В конце октября 1944 года мне довелось присутствовать на одном митинге, стихийно возникшем в районе строительства паромной переправы через Дунай под Белградом. На митинге выступали командиры и политработники Советской Армии и югославы, которые на смешанном сербско-русском языке приветствовали наших воинов и клялись вести борьбу с врагом до полной победы. Митинг закончился пением советских и югославских песен. При этом местное население распевало «Катюшу».