Мины по-флотски - [39]

Грифитс с журналисткой стояли неподалеку от стойки. Джон держал в руке стакан, в котором плескалось на два пальца виски. Кэтрин цедила вино из высокого бокала. К Браун подошел анестезиолог и пригласил на танец, при этом он посмотрел на Грифитса, не против ли тот. Джон едва пожал плечами, давая понять, что они с Кэтрин просто коллеги, друзья, и ничего серьезного их не связывает.

Журналистка передала свой бокал Грифитсу и подала анестезиологу руку, тот повел ее в центр кают-компании, где под тягучую музыку топталось несколько пар. Джон явно скучал, человеком он был деятельным и подобных мероприятий не любил, считая их пустой тратой времени. Одно дело оттягиваться на курорте, а другое – дать себе расслабиться на несколько часов. Потом с больной головой втягиваться в напряженную работу – себе дороже. К тому же он заботился о своем здоровье.

– Когда начнется следующая мелодия, пригласи парня на танец, – прошептал Кате Саблин и указал взглядом на Грифитса, – или хотя бы познакомься с ним, займи разговором.

– Что ты задумал? – забеспокоилась Сабурова.

– Постараюсь узнать о нем побольше. Николай, подстрахуй напарницу. Если что, дашь мне знать. Рация у тебя с собой?

– Как всегда, товарищ каплей.

Саблин лениво подошел к бару, взял порцию виски. Швед подал стакан без пререканий – Виталий был трезв как стеклышко.

– Догоняйте остальных, раз поздно вернулись, – посоветовал он каплею.

– Постараемся, – подмигнул тот.

Немного побродив среди публики, Боцман пару раз чокнулся с малознакомыми людьми, чтобы запомниться. Катя тем временем выждала, когда сменится песня. Кэтрин не успела дойти до своего оператора, как Сабурова уже стояла перед ним. Когда надо было, Катя умело разыгрывала из себя этакую серую мышку. Стягивала волосы в пучок на затылке, лишь слегка подкрашивала ресницы и губы. Но если требовалось, она могла стать обворожительной даже с тем минимумом косметики, который был у нее сейчас на лице. Стоило только распустить волосы. Именно в таком виде, с распущенными волосами, она и предстала перед оператором и мило улыбнулась ему.

– Можно вас пригласить на танец? – томным голосом произнесла она.

Джон приподнял брови. За сегодняшний вечер это был, наверное, единственный случай, когда дама приглашала кавалера. Во всяком случае, Грифитс такого не видел и теперь даже опешил. Катя ждала, склонив голову набок.

– Так вы согласны? – напомнила она о своем существовании.

– Разумеется… но вот только… – Оператор продемонстрировал в руках стакан с виски и бокал с вином.

– Можно поставить на стол, – предложила Сабурова и повела глазами.

– Потом их будет сложно найти, – усмехнулся Джон и тут же заметил остановившуюся в двух шагах от него журналистку, та с интересом рассматривала Катю и, как всякая женщина, пыталась найти в ней недостатки.

Судя по взгляду мисс Браун, изъянов в молодой женщине она пока еще не обнаружила.

– Кэтрин, подержи. – Грифитс вручил растерявшейся подруге стакан с бокалом.

– Не какая-нибудь подставка! – Кэтрин смотрела на свои руки и не могла поверить, что она взяла-таки предложенное.

– Я же держал твой бокал во время танца, поработал подставкой, – усмехнулся Джон, – теперь подержи и ты.

Катя с Грифитсом вышли на середину кают-компании. Сабурова положила руки партнеру на плечи и взглянула ему в глаза. Теперь она убедилась в том, что все сказанное Нагибиным о Грифитсе соответствует действительности. В людях Катя разбиралась отлично. Ей хватало одного взгляда глаза в глаза, чтобы составить точный психологический портрет. Перед ней был человек способный, если потребуется, убить, но при этом не агрессивный, а расчетливый и хладнокровный, без особых сантиментов. Если и была у него страсть, то, к чему он дышал неравнодушно, так это деньги. При этом мужчина хорошо знал себе цену и не переоценивал себя, что всегда выглядит смешно в глазах других людей.

– Вы давно на плавучем госпитале? – спросила Катя.

– Это имеет значение? – ушел от ответа Джон. – Будущее куда важнее прошлого. Поэтому имеет смысл знать: как долго вы здесь еще пробудете?

Сабурова как бы невзначай бросила взгляд на Кэтрин, а затем снова заглянула Джону в глаза, задала немой вопрос, который, произнесенный вслух, прозвучал бы бестактно.

– Мы с ней коллеги, – пояснил Грифитс.

Катя почувствовала, что при ее желании общение может продолжиться и после танца. Пока в этом не было необходимости, но следовало оставить вопрос открытым, как делает это большинство женщин. Естественно, заводить полноценный роман с оператором она не собиралась. Но ситуация могла сложиться так, что придется выманить Грифитса, остаться с ним наедине.

Композиция оказалась медленной лишь в самом начале, затем певица резко перешла на энергичный рэп. Пришлось сменить и стиль танца. Катя отпустила партнера и вскинула руки над головой. Теперь они танцевали отдельно друг от друга, хотя находились совсем близко. Сабурова отлично копировала движения Джона, сохраняя зазор между телами. Со стороны могло показаться, что они даже соприкасаются. Николай Зиганиди, чтобы не выделяться среди отдыхавших, взял у бармена стакан с виски, устроился неподалеку от стойки и делал вид, будто цедит спиртное сквозь зубы. Ему любопытно было наблюдать за Катей. За годы совместной службы под началом Саблина он уже абсолютно разучился видеть в ней женщину. Они спокойно могли переодеваться в одной комнате. Случалось, что и приходилось спать вместе, согревая друг друга. При этом ничего, кроме так называемого чувства локтя, Зиганиди не испытывал. Теперь же он разглядел в Сабуровой то, что искал на стороне, – женственность. Казалось, не было в ней в этот момент ничего от прежней Кати, появилась раскованность в движениях, томность во взгляде, глаза ее обещали не «поддержку огнем во время перебежки», а наслаждение и счастье. Но… только обещали, к тому же не ему. Николай мотнул головой, чтобы прогнать наваждение. Ему не хватало только заглядываться на свою напарницу.