Минувшее - пережитое - [5]

Выборам гласных предшествовали деятельная и горячая газетная агитация и несколько предвыборных собраний обеих партий. Из местных печатных органов "Листок" был на стороне интеллигенции и "новодумцев", а "Дневник", вдохновляемый пайщиками, которые его финансировали, и руководимый Б. А.

Марковичем, горячо и яро защищал "стародумцев".

Попутно замечу, что хлесткие статьи Марковича оказались его газетной "лебединой песнью": после выборов, закончившихся победой "стародумцев", "Дневник" перешел в руки и распоряжение известного популярного земского деятеля Николая Николаевича Львова (балашовский крупный землевладелец-дворянин), бывшего одно время председателем Саратовской губернской земской управы. Новый собственник "Дневника" категорически и настойчиво потребовал удаления из состава редакции Марковича, который предлагал свои услуги - работать в газете в том направлении, какое ему укажут.

Но Львов не поддался на эти обещания и безусловно и твердо отказался от его услуг. Получили такой же отказ и те, которые ходатайствовали за оставление Марковича на прежнем посту.

"Стародумцы" почему-то не озаботились пристроить своего бывшего сподвижника:

"мавр сделал свое дело и может удалиться"... Этой репликой шекспировского Яго "стародумцы" ответили на просьбы Марковича о работе и службе, в которых он нуждался. Впрочем, в портфеле Общества взаимного кредита, председателем правления которого был Н. И. Селиванов, а председателем совета - А. О.

Немировский, к концу года оказались, кажется, два или три протестованных векселя Марковича (не помню векселедателя), из которых видно, что кто-то от Марковича получил каким-то "товаром" сполна. Каким "товаром" газетный работник мог снабдить своего векселедателя? Векселя эти были на очень скромные суммы: в общем не превышали нескольких сотен рублей. Не найдя работы и службы, Маркович в 1901 г. оставил Саратов и переехал в Петербург, в котором он где-то пристроился.

Удаляясь с насиженного места из Саратова, Маркович отчасти расплачивался за чужие грехи: многим вполне достоверно было известно, что целый ряд статей, фельетонов, заметок и пр. агитационного и полемического по городским выборам характера, печатавшихся в "Дневнике" под газетным псевдонимом Марковича, принадлежали не ему, а А. О. Немировскому. Таким путем и услужливым заигрываньем с торгово-промышленным классом тот подготовлял и ковал свою кандидатуру в городские головы.

Многолюдные и оживленные предвыборные собрания избирателей в течение января и февраля происходили неоднократно. На бирже собирались "стародумцы", руководимые Н. И. Селивановым, А. О. Немировским и Л. С. Лебедевым. На этих собраниях подвергался жестокой критике пишущий эти строки; доставалось и А. В.

Пескову и другим "новодумцам", но главные и самые острые стрелы, со стороны Немировского в особенности, были направлены на меня. "Новодумцы" собирались в зале Коммерческого собрания (клуба) под председательством графа Нессельроде; деятельное участие в этих собраниях проявлял А. В. Милашевский. Одну из моих полемических и отчасти защитительных речей я закончил с указанием на источник словами одной из проповедей св. Иоанна Златоуста: "Опять беснуется Иродиада, опять требует главы Иоанновой...". Я не простирал своих желаний на пост городского головы, и мы решили поддерживать кандидатуру Н. П. Фролова. Никаких других кандидатов у нас не было. По этой причине выборная кампания и кончилась победой "стародумцев": как я уже говорил выше, наш кандидат был сильно дискредитирован.

Сомневались в утверждении Немировского, так как у него в прошлом, кроме дела Саратовско-Симбирского банка, были и другие дела и делишки, которые в глазах общественного мнения нуждались в... некоторой "дезинфекции". Дела эти не носили явно криминального характера, но шли вразрез с элементарной не только адвокатской, но и общечеловеческой этикой.

Немировский, помимо своей талантливости и знаний, обладал замечательной и завидной способностью срывать большие, почти сказочные куши с разных дел и разными средствами и путями. Причем, как рассказывают люди осведомленные, в этих случаях нередко прибегалось к таким средствам, которые стоят на грани, отделяющей гражданское право от уголовного.

Чтобы не быть голословным и устранить всякие подозрения в пристрастии с моей стороны, я расскажу одно весьма интересное и длившееся продолжительное время "дело" Немировского, по которому он и... его брат Григорий заработали колоссальный куш. Излагая его, я буду стоять только на почве бесспорных, несомненных и всем известных фактов, предоставляя оценку их другим. Многие из фактов и событий этой длинной истории мне поведал в свое время сам А. О.

Немировский, а другие устанавливаются документально. Во всей этой истории нет ничего криминального, но все перипетии ее, вся совокупность фактов, очень икусно и последовательно проведенных, показывают, до каких пределов можно быть неразборчивым, небрезгливым в стремлении к наживе в большом масштабе.

В 1870-х и в начале 1880-х гг. проживал в Саратове некто Крицкий. Звали его, кажется, Иваном Дмитриевичем. Был он в прошлом, кажется, рыбный торговец, но уже задолго перед тем ликвидировал торговое дело, перешел в мещане и занялся банкирскими и дисконтерскими операциями. Операции эти шли удачно, и к концу 70-х гг. его капитал уже перевалил за миллион рублей. Но это было известно немногим. Мещанин-ростовщик Крицкий жил скромно, расчетливо, экономно.