Минское небо - [21]
На улице было холодно, зло и страшно. Казалось, что ночью добро покидало столицу.
Олеся быстрым шагом по траве пошла на остановку. Идти по дороге не было времени. К счастью, на остановке стояли люди, а это значит, что троллейбуса еще не было. Несколько пенсионеров, один работяга и парень в черной форме пялились на полуобнаженное тело юной девушки, а она одела темные очки, чтобы нельзя было увидеть ее взгляда и пустоты, спрятанной в красивых глазах… Скоро транспорт приехал, и она первая зашла и села на одно из рваных передних сидений. Троллейбус тронулся. Олеся смотрела в его зацарапанное окошко на редкие проезжающие машины, пустые тротуары и свет в окнах серых и одинаковых домов Октябрьского района…
Спальный район есть спальный. Ночью некая андеграундная жизнь может протекать только во дворах, в окружении безликих домов. Будь то лавочка возле подъезда, или же сам подъезд, или даже качели, которые видно прямо перед выходом… Они скрипят, подавая в пустоту пронзительные сигналы отчаяния.
Под утро ничего этого не было, только бутылки из-под водки, асфальт, усеянный монотонной россыпью окурков, и новые надписи, выцарапанные на лавках и нарисованные в подъездах… Иногда блевотина как символ отчужденности от мира.
Олеся, проехав две остановки, вышла из синего троллейбуса и направилась в разбитый подземный переход, который должен был ее вывести к станции метро «Институт культуры». Повернув голову влево, она случайно увидела на табличке название улицы, по которой шла. Улица Прыгожая, что с белорусского языка переводилось как Красивая… Она погрузилась в переход: несколько десятков метров между бомжами, полупьяными людьми, кидающими на нее странные взоры — и она уже была на почти пустой станции.
4
Ночные клубы — огни темной энергии ночного Минска. Это круто, когда ты выходишь из подъезда, смотришь на небо, подсвеченное отражениями ночных фонарей…
Я иду на тусовку, я иду на дискотечный движ. Я часть прогрессивной молодежи. Я винтик квинтэссенции бомонда. Я сегодня буду там.
Дует холодный осенний ветер, продувает черные в сеточку колготки и, как всегда, нагло задирает мою нескромную коротенькую юбочку. Ничего страшного, главное, дойти до клуба, а там уже будет хорошо и тепло. Там будут дяди с деньгами, жаждущие меня. Там я буду в центре внимания, между вспышками слепящих и манящих огней.
Сначала троллейбус — судя по его состоянию, мой ровесник, выкидыш последних пятилеток советской империи. Потом подземный переход. Запах блевотины и кошачьей ссанины. Переход — место укрытия от бдящей по ночам милиции.
Я сажусь в полупустой вагон метро. Поезд разгоняется и прыгает в тоннель, из которого выберется на свет следующей станции с осыпавшейся побелкой на потолке. В метро можно читать рекламу, а лучше — спать. Его сонная обстановка позволяет вспомнить недоделанное и трезво, вдали от бесполезной общественной массы, оценить происходящее.
«Требуются каменщики, кровельщики, прорабы… зарплата высокая». Я будущий учитель русского языка и литературы. Но это только в будущем. Сейчас я проститутка. Да, я обвиняю себя в этом, где-то презираю, что не смогла стать сильной волевой женщиной. Я не буду рассказывать внукам о том, как закалялась сталь моей жизни, поэтому ко всем своим целям я стараюсь идти путем наиболее легким, но, к сожалению, презираемым со стороны все еще консервативного общества.
А что мне оставалось делать?
Я не прораб и не строитель, не банковский рабочий и не депутат Национального собрания. Много денег у меня никогда не будет. Идеи, ради которой можно будет сказать смерти «да» — скорее всего, тоже. И что мне остается делать? Возвращаться обратно из света неоновых огней во тьму бесконечных и потерянных белорусских полей и лесов. Я смотрю в исцарапанное окно электрички. Обрывки света позволяют разглядеть мелькающие трубы, по которым в черных проводах бежит электричество — кровь города. Справа от меня сидит дядя в зеленом пальто и старомодной шляпе с узкими полями. Он читает газету, пробегая глазами по бессмысленным статьям серой повседневности. Мне ни к чему все это. Та повседневность, о которой пишут в газетах — ложная и иллюзорная. Настоящая правда у каждого из нас внутри, как Бог. Да, точно. Только в нас. Метро разгоняется еще быстрее, и мне становится немного страшно, что сейчас вдруг весь свет погаснет и мы окажемся во тьме, из которой выхода не будет. Да ладно, я и так во тьме, куда уже дальше-то?
Нет, уже близко следующая станция. И в вагоне приятный голос из динамиков сообщает о том, что надо присматривать в метро за своими вещами. Везде этот голос гонится за нами и предупреждает о чем-то тревожном. Складывается порой ощущение, что жизнь наша протекает в вечном страхе.
Я встаю и выхожу из вагона. На фоне играет попсовая музыка с текстом о том, как же все вокруг обалденно и прекрасно. Мелодия отражается от гладких стен помещения станции и становится такой же нереальной, как и сопутствующий ей текст. Я погружаюсь в один из пролетов этого хорошо освещенного минилабиринта, этого муравейника, где со мной находятся другие шатающиеся по своим причинам люди. Но среди серой массы я нахожу своих — таких же девочек в юбках и ярких кофточках, которые маршем ночных бабочек идут через врата хаоса.
«Схема. DFT» — это своеобразный приквел к книгам «Минское небо» и «Аномалии. INFERNO». Представляет из себя сборник микроновелл, связанных между собой одним «действующим лицом» — всё той же «разбушевавшейся» программой Kostya 0.55, пытающейся внедриться в реальный мир. Она вершит судьбу многочисленных героев, среди которых: команда хакеров из белорусской провинции, ученые, занимающиеся экспериментами по кибернизациии человеческого сознания, агенты КГБ и др.
Треш-роман «Аномалии. inferno» представляет собой ряд микроновелл, в которых действует множество различных героев; новеллы объединены сквозным сюжетом катастрофы, связанной с таинственными экспериментами симуляции человеческого сознания в виртуальном пространстве. По ходу повествования с виду обыкновенный мир принимает извращенные, призванные к гибели формы. Главные герои не осознавая, кто они — люди или виртуальные машины, вступают в схватку с абсолютным безумием и безграничной человеческой жестокостью, разделенной на больную фантазию коллективного человеческого разума.Примечательно, что роман насыщен неповторимым белорусским колоритом, а так же элементами советского ностальгического киберпанка, что делает его привлекательным для самой широкой русскоязычной аудитории.
Сборник рассказов «Культ сала» представляет собой маргинальный взгляд на постсоветкую действительность, пропитанную депрессией и негативным состоянием общества. Обыденные события в результате психоделической трансформации принимают фантастические, близкие к безумию образы.Дизайн обложки: Алексей Волынец. Редактор: Алесь Суходолов.
Книга «Ты — меня» — это сборник метафизических рассказов, пронизанных нитью тёмной материи. Абсолютно нереальные действия героев в условиях гротескной яви создают иллюзию полного сумасшествия. Рассказы Диченко — это попытка понять неведомых человеческому восприятию монстров, стать их сутью и посмотреть на человеческую цивилизацию из-под тонкого покрытия, за которым сплетаются инфернальные пути бессознательного.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.