Минск – Бейрут – неизвестность - [13]

– И?..

– Это мой однокурсник. – выпалила она и подняла взгляд на Ахмеда.

– Очень приятно! – не отрывая взгляда, сказал отец. Взгляд его, правда, подобрел. Наверное, вздохнул с облегчением, что не армянин с базара.

«Подожди, ещё узнаешь, откуда я, вот тогда бы мне твоё лицо сфотографировать… на память. Однокурсник! Замечательно! Просто однокурсник! Очень хорошо!»

Анжела выдержала злой и быстрый взгляд его чёрных глаз и продолжала, уже иронично улыбаясь:

– А это мой папа, профессор Михаил Яковлевич Коферман, хирург-офтальмолог, преподает в нашем университете у лечебного факультета. И моя тетушка Циля.

– Да. – ответил гость, соглашаясь, наверное, что это и вправду так. Он чувствовал, что с ним сейчас случится истерика, как с той самой слабой женщиной, которая только и думает, что о замужестве.

«Надо успокоиться! В конце концов – судьба».

Ахмед сел на предложенное ему место. Женщина раскладывала ароматную поджарку с разваристой картошкой. На столе в салатнице зелёный салат. Стол красиво сервирован для простого семейного обеда. Ну и семейка!

Он вспомнил свой дом. Ужин на расстеленном ковре, покрытом клеёнкой, на который заботливая мама выставляет все блюда, любимые сыновьями. Сёстры и жёны сыновей всегда сидели на диете, от этого всем было весело. Все располагались на полу, скрестив по-турецки ноги, вокруг дети. Мужчины причмокивают, нахваливая еду, и дразнят женщин, те, в свою очередь, делают вид, что равнодушны к еде и им осталось чуть-чуть, чтобы достигнуть форм Мэрилин Монро. Всё в этой игре всем нравится. Правда, братья недоумевают, как их жёнам и сёстрам удаётся сдерживать себя в этом изобилии яств и ароматов? Мама – знатная кулинарка! Они не знают, что мама ещё и знатная умница, которая накормила своих невесток перед ужином, пусть потом поиграют с сыновьями сытые и счастливые. А если жёны счастливы, так и в семьях щебет и веселье! И какая разница, какая у кого фигура.

А вот дочек мудрая мама не кормила, нечего разъедаться девкам. Девушка должна быть тонкая и нежная, а женщина сладкая и сочная. И всё просто, незатейливо. Еда берётся кусочком лаваша, который впитывает и усиливает вкус, а не холодной сталью.

Всё теплее, роднее, натуральнее.

– А вы, молодой человек, – начала разговор тётя Циля, возвращая его в реальность, – откуда приехали?

– Я ливанец.

Тётя пристально посмотрела на него, отец тоже оторвался от ужина и встревоженно, но заинтересованно прислушался.

– Очень интересно! – продолжила тётя. – И вы там постоянно живёте? Вся ваша семья там? Вы кушайте, кушайте.

– Да, мы живём и жили там всегда! И, надеюсь, будем жить! – с вызовом ответил он.

– Вам нравится поджарка?

– Что? А, да. Спасибо.

– А с Анжелой вы однокурсники? Учитесь вместе? – спросила она больше у Анжелы, глядя уже на неё.

– Да. – быстро сказала Анжела.

– Нет! – сразу опроверг взбесившийся Ахмед. – Нет!

– Ахмед!

– НЕТ!

– Нет, в смысле вы дружите? – не отступала неугомонная тётя Циля.

Он вдруг вспомнил ночи в Крыму, её жаркие поцелуи, их ночи у костра на берегу моря. Её боязливые признания. Да, боязливые. Он любил нараспашку, а она была всегда лишь приоткрыта. Кроме тех моментов, когда прижималась к нему сквозь сон, когда шептала в минуты близости и нежности «мой родной». Неужели год отношений был годом обмана и притворства? Он так ей верил! Как дурак!

А теперь она стесняется представить его своим любимым, пусть не женихом?

Да о его любви к ней знают все его друзья, его мама, папа, братья! Он думал, что она ждёт, что стоит ему решиться и исполнятся её сокровенные мечты! Что она и её семья только и ждут, когда же он сделает предложение! Но нет, о нём тут никто не знает и не слышал!

Коварная женщина, лгунья!

«Ну что ж, ты меня плохо знаешь! Уже конечно понятно, что я не смогу быть с тобой, но это унижение я так не оставлю. Возвращаю должок!» – в бешенстве подумал он.

– Я правда очень удивлён, что Анжела вам не рассказывала про меня, учитывая наши очень близкие отношения в течение последнего года. Почему, милая? – он обернулся к ней, сама учтивость.

Она побледнела от неожиданности, отвела глаза и промолчала.

– Ну что же ты молчишь, дорогая? Я, если честно, пришел было с предложением руки и сердца, а обо мне тут никто не слышал. Я очень удивлён, Анжела! – да, это была его месть. Доигралась, девочка моя! Пролетела с замужеством!

– Это совершенно лишнее, Ахмед. Не стоит предложений. – спокойно и с достоинством ответила Анжела. – Тетя Циля, папа, познакомьтесь ещё раз. Это причина моих бессонных ночей и моя обречённая любовь. – сказала и убежала в спальню в слезах.

Ахмед уронил голову на руки, закрыл глаза. Отомстил!

Михаил Яковлевич перестал есть и, оперев голову на руку, с печалью наблюдал эту сцену.

– Я … Простите!

Нежданный гость вскочил, схватил пальто с вешалки и выбежал в подъезд. Сватовство провалилось, отношения разрушились.

Анжела две недели не ходила в институт, дома трубку брала Циля, которая любезно отвечала, что она нездорова и подойти не может. Ахмед отчаянно скучал, приезжал к ней домой, там не открывали. Много времени спустя он узнал, что в этот период она лежала в больнице в отделении неврозов. Через две недели она появилась на занятиях, скорее похожая на тень себя прежней. Ахмед пытался поговорить с ней во время перемен, обеда, но она как будто специально старалась быть среди однокурсников, боясь остаться с ним наедине. После института он ожидал возле выхода, но папа забирал её за пятнадцать минут до окончания занятий.