Миниатюрист - [8]

Резкость этих выкриков и несчастный мальчишка, шарящий в грязном подоле. Нелла жаждет более понятных признаков окружающей жизни. Радующей глаз баржи на канале, беспричинного мужского смеха, яркого солнца. Все это послужило бы доказательством того, что она не забыта, что у нее есть свое место в этом мире под названием Золотая Подкова.

Новый алфавит

Утро в разгаре, когда Корнелия приходит в спальню, чтобы одеть Неллу.

– Ночью господин вернулся из Лондона, – обращается она к сладкой ножке, торчащей из простыней. – Вы будете вместе завтракать.

Голова Петронеллы высовывается из-под одеяла – лицо пухленькое, как у херувима.

– Я долго спала? – спрашивает она.

– Да уж, – отвечает служанка.

Две молодые женщины разглядывают друг друга: одна – невинная, немного раскрасневшаяся после хлопот на кухне, и другая – плохо соображающая со сна, чем-то похожая на младенца.

– Кажется, я проспала целую вечность, словно околдованная, – говорит Нелла. Служанка молчит. – Мой муж так неожиданно вернулся из Лондона… это не сон?

Корнелия смеется.

– Тот еще сон.

– Что вы этим хотите сказать?

– Ничего. Вставайте, я должна вас одеть.

Слышно, как соседские девки высыпали разом на солнышко и, позвякивая ведрами с водой, отдраивают мокрыми швабрами крылечки.

– Вы, наверно, рады, что он уже дома, – говорит Нелла. Корнелия отвечает усмешкой. – Вчера вы допоздна не ложились.

– С чего это вы взяли?

– Я слышала, как ночью хлопала входная дверь.

– Это невозможно, – говорит служанка. – Отто запер ее, перед тем как вы легли.

Она надевает хозяйке через голову нижнюю юбку и накрепко завязывает ленточки. Йохан купил молодой жене новые платья, и сейчас Корнелия облачает ее в голубое с серебристыми блестками. Радость Неллы быстро улетучивается – рукава ей длинны, узкая грудная клетка утопает в корсете.

– Марин послала им ваши размеры, – Корнелия все туже и туже затягивает корсет, то удивляясь, то ужасаясь немереной длине лент. – А она их взяла у вашей матери. Ну и куда я дену лишний материал?

– Белошвейка, видать, что-то перепутала, – говорит Нелла.

Служанка, знай, пыхтит. Дескать, других дел у меня нет.

* * *

Нелла направляется в столовую. Она вся переливается в лучах солнца, и Йохан не без удивления отвешивает ей поклон. Опередившая ее Марин потягивает лимонную воду, стоя лицом к огромной географической карте на стене позади брата. Она пристально разглядывает перешейки и острова в бескрайнем океане. Интересно, думает Нелла, в какой момент в процессе переписки между Ассенделфтом и Амстердамом параметры ее тела были переданы либо приняты настолько превратно, что невеста превратилась в пародию на себя. Она тоже поворачивается к карте, стараясь не думать про нелепо болтающиеся рукава. Вот Новая Голландия, вот пальмы, расставленные по нижнему краю карты, а вокруг бирюзовая гладь и туземцы цвета эбонитового дерева, завлекающие смотрящего.

Сегодня Йохан кажется более спокойным, здоровая пятерня обхватила маленькую по сравнению с ней кружку пива. Если вчера в его взгляде было что-то рыбье, то сейчас это кремень.

– Спасибо за новые платья, – только и отваживается сказать Нелла.

– Видимо, это одно из них, – говорит он. – Мне это немного иначе представлялось. Оно тебе великовато, нет? Марин, что скажешь?

– Боюсь, что так, господин, – отвечает Нелла, глядя на Марин. Та, ни слова не говоря, садится за стол и аккуратным квадратом расправляет на коленях белую салфетку, которая смотрится этакой кафельной плиткой на ее безукоризненной черной юбке.

Уголки губ у Йохана ползут вверх.

– Не страшно, – говорит он. – Корнелия ушьет.

Какое-то время они сидят молча.

– Поешь, – обращается Йохан к жене. – А ты бы, Марин, выпила эля.

Та отвечает, что ей от него плохо.

– Ты просто не доверяешь себе, – говорит он. – Заранее боишься того, что может случиться.

– Мне нездоровится, – следует признание.

Он встречает его смехом, на который она реагирует кислой гримасой.

– Папист, – огрызается она.

За завтраком он не извиняется за то, что накануне не встретил молодую жену. Разговаривает с сестрой, пока Нелла засучивает рукава, чтобы не испачкать их в еде. Цены на шерсть, неутешительный улов сельди, беспечность миланских портовых грузчиков, поставка грузов в Венецию и Батавию. Марин жадно глотает эти лакомые куски, позабыв о своем недомогании. Чтобы загладить инцидент с элем, Йохан вкратце сообщает сестре, как продаются табак и кофе, шелк и серебро, корица и соль. Она требует точных цифр, но он не знает на память.

Он говорит о том, что сёгунат ввел новые ограничения на транспортировку золота и серебра с острова Десима и какими потерями это может обернуться в будущем. Нелла быстро пьянеет от потока информации, а вот у Марин с головой все в порядке. Она жаждет подробностей. Что нового слышно о соглашении с султаном Бантама по поводу перца? Чем это может грозить ОИК? Он хочет подразнить сестру и сообщает ей о якобы уплывшем из его рук контракте на шерсть с торговцем мужским платьем из Ломбардии – теперь выручка перекочует в чужой кошелек.

– И кто же этот счастливчик? – живо интересуется Марин.

– Уже не помню.

– Кто? Кто? – не отстает она.