Минет - [5]

В восьмидесятые, помимо хронического издевательства над Лондонскими арт-кругами и мистификацией масс-медиа, Хоум организует «Фестиваль Плагиата», и пишет два своих первых романа – «Pure Mania» и «Defiant Pose». В 1990-м он начинает свою знаменитую трехлетнюю «Арт-Забастовку». «Благодаря ей у меня появилось много свободного времени – я читал взахлеб и смотрел сотни видео с кун-фу. За время моего отсутствия, мой образ в средствах массовой информации успешно поддерживали мои друзья, представляясь мной, когда какой-нибудь журналист просил об интервью. К 1993-му я неожиданно обнаружил, что за время своего самоустранения я стал андеграундной легендой, и немедленно устроил целую серию стеб-акций, самыми нашумевшими из которых была раздача нищим и бродягам фальшивых приглашений на вручение Букеровской Премии, обещавших бесплатное бухло и жратву всем присутствующим; пикетирование в Брайтоне концертного зала перед концертом Штокхаузена, когда мы угрожали левитацией здания. Я также уяснил, что наконец-то могу сняться с пособия по безработице, занимаясь тем, что называют литературой. Официально я десять лет был безработным и получал все это время деньги от правительства!»

Идея Арт-Забастовки пришла к Хоуму в 1985-м, когда он разорвал с первыми «Неоистами» (позднее он возродил движение в середине девяностых, замкнув его на себе, и объединив в «Неоистском Культурном Заговоре» десятки разрозненных стеб-радикальных групп по всей Европе, Англии и Америке – см. под его редакцией сборник программных контркультурных текстов «Захватчики Сознания: Читатель в Психологической Войне, культурном саботаже и семиотическом терроризме», о котором Билл Драммонд из KLF, друг Хоума, написал: «Прочти эту книгу и подохни»). Он заинтересовался деятельностью Густава Метцгера, одной из самых ярких фигур ауто-деструктивного искусства шестидесятых. В 1966-м Метцгер проводил в Лондоне «Уничтожение Арт-Симпозиума», а потом объявил первую арт-забастовку в 1974-м году (см. каталог ИСИ). Речь шла о де-товаризации искусства, когда все художники в определенный период времени отказываются выставлять и продавать свои работы в арт-галереях, что в свою очередь нанесет сильный удар по арт-истеблишменту, в лице владельцев галерей, спонсоров, агентов и прочей салонной шушары. Проект Метцгера в семидесятые провалился, поскольку никто кроме него самого и нескольких энтузиастов не хотел в этом участвовать. Подготовка Хоумом новой забастовки, с привлечением как писателей, так и музыкантов, заняла пять лет. К 1989-му, благодаря андеграундной прессе, идея получила широкое распространение в Англии и Америке, особенно в Сан-Франциско. На фестивале плагиата был обнародован памфлет Хоума – «Плагиат, Марксизм, Товары и Стратегия их Отрицания». «Однако люди во Фриско восприняли это слишком буквально.»Да-а, меня достало, что мое искусство превращено в товар!" Я же был более заинтересован в идеологическом функционировании искусства. Почему корпорации спонсируют искусство, как они используют это в оправдании своей деятельности, как люди из высших классов используют приобретаемое ими искусство или все эти беседы о высокой культуре для доминирования над теми, кому нравилась музыка «Ой!» или панк-рок. Вплоть до 1992-го, когда продажи произведений искусства упали на шестьдесят процентов, было нереалистично пытаться закрыть арт-галереи. Сейчас люди говорят, что совпадение объявленного мною в 1985-м времени проведения забастовки (1990-93) и тогдашнего коллапса рынка искусства было случайным. На самом деле, это был психологический эффект от моей пропаганды. Ну и падение спроса сыграло свою роль… В английском языке есть такая идиома – «there is no success like failure» (дословно «нет такого успеха, как провал»). С этой точки зрения провал «Арт-Забастовки» и был успехом. Он значительно замедлил развитие моей «карьеры», как писателя. Я не издавал ни одной работы или давал интервью в течение трех лет. Поскольку я не хотел литературной карьеры в общепринятом смысле этого слова, то был очень доволен таким состоянием дел. Оформив мое бездействие как «Арт-Забастовку» я стал более знаменит, чем многие из тех, кто жаждал паблисити, и благодаря этому расширил аудиторию для своих книг. «Арт-Забастовка» была также отображена в романе Иэна Синклера «Radon Daughters». Разумеется, гораздо труднее иметь дело с успехом, чем с провалом, но я чувствую, что сейчас поднялся до подобных претензий".

До выхода своего романа «Pure Mania» Хоум успел написать несколько рассказов и множество статей и эссе, многие из которых были затем изданы им в отдельных сборниках (выделю «Манифесты Неоистов и Документы Арт-Забастовки», «Неоизм, Плагиатизм и Практика»). Но именно благодаря романам Хоума (последний, «Cunt» («Пизда»), вышел летом этого года) вокруг его имени за последние десять лет сложился настоящий хардкор-культ. Секс, насилие, патологический садизм – первое, что отмечали «серьезные критики», писавшие о его книгах. Изощренная интертекстуализация, игра со стилями и формами, психогеография его текстов прошли мимо их внимания. По сути дела в его романах есть единственный герой – Лондон; остальные его персонажи подобны фантомам в вечно меняющемся мегаполисе. Все они, как это и происходит в «Минете», уверены в своей правоте, и в таком мире единственные точки соприкосновения – секс и насилие. «У этой страны нет будущего… Я один из ее могильщиков. Патриотизм еще хуже, чем религия… Это ментальный эквивалент дурного запаха изо рта. Эпоха национального государства закончена. Стремитесь к миру без границ! – заявляет самый провокационный автор девяностых. – Я заинтересован в серьезности того, что несерьезно. Я пишу серьезные шутки».