Minecraft: Утерянные дневники - [8]

– Откуда у вас эти инструменты? – строго спросила она. Дети переглянулись, Элисон легонько покачала головой. Нужно было врать.

Он пожал плечами и ответил первое, что пришло в голову.

– Нашли. В лесу.

– В заброшенной хижине, – добавила Элисон, когда мама Макса бросила на него недоверчивый взгляд.

Макс тут же вздрогнул. Не стоило Элисон этого говорить. Его мама знала кое-кого из тех, кто недавно оставил после себя заброшенную хижину – и она бы не обрадовалась, подумай она, что Макс там околачивается.

Мама Макса, шумно дыша, переводила взгляд с одного на другого, и Элисон даже отступила от нее на шаг.

– Не в той хижине, мам, – заверил Макс, не обращая внимания на сбитую с толку Элисон. – Эта неподалеку от овечьего загона Эли.

Мама Макса прижала ладонь к лицу и тяжело вздохнула, с усталостью потирая лоб.

– Идите в дом. В комнату Макса, оба. Элисон, я не хочу, чтобы ты возвращалась в башню, пока я уверюсь, что в ней нет других инструментов.

Найдет ли она дверь, которую скрафтила Элисон? Они с Максом с ужасом переглянулись. Мама была строителем: может, она и не могла без труда пересчитать слоняющихся по округе овец или поймать сбежавшее животное, но архитектуру она знала. Если она найдет дверь в их секретную мастерскую, все будет кончено.

Они еле заметно кивнули ей и побежали к дому.

Элисон и Макс стояли у окна и смотрели, как мама Макса расставляет в саду факелы и начинает копать траншею, чтобы остановить вялый поток лавы.

– Все плохо, а когда она найдет нашу мастерскую, станет еще хуже, – сказал Макс.

– Скоро вернусь, – шепнула Элисон, а затем выбежала из комнаты.

Макс остался у окна, надеясь, что Элисон, что бы она ни задумала, справится с этим быстро. Не стоит нарушать наказы матери, когда и так схлопотал наказание за то, что уже их нарушил. Это запустит цикл наказаний, который запрет его в комнате лет до тридцати.

Он смотрел, как работает мама, и чувствовал целую смесь негодования из-за того, что она все отобрала, и вины – из-за того, что он явно дал ей для этого серьезный повод.

– Заблокировала дверь, – тяжело дыша, произнесла ввалившаяся в спальню Эли. – Скорее всего, она ее не найдет – если только не начнет копать стену.

– Она архитектор, – ответил Макс, понимая, что они поменялись ролями: Элисон сказала какую-то глупость, а он трезво указал на очевидное. – Думаешь, я не пробовал раньше прятать вещи в стенах?

– И что, будем спокойно ждать, пока твоя мама нас не выгонит? – спросила Элисон, вставая рядом с ним у окна. Солнце садилось, траншея удлинялась, а за кругом света начинали завывать мобы. Маму Макса они, кажется, ничуть не беспокоили, и Макс знал, что если у кого-то хватит глупости сейчас на нее напасть, его сметет волной ее гнева.

– Мы будем ждать – но я не знаю, чего, – ответил он. – Я никогда не видел ее такой рассерженной. Когда я чуть не утонул, она хотя бы беспокоилась обо мне. А сейчас просто рассержена. Может быть, надо было позволить одному из скелетов в меня попасть.

Элисон бросила на него сердитый взгляд, и Макс почувствовал облегчение от того, что все вернулось на свои места, и это он снова говорил странности.

– Наверное, мы ничего не можем поделать, пока она не скажет, как собирается нас наказать, – предположила Элисон.

– Все-то ты по правилам делаешь, – сказал Макс, шлепнувшись на кровать. – Следуешь им, как одна из твоих овец.

Она смерила его тяжелым взглядом.

– Ты, видимо, ничего не знаешь об овцах. Они не слушают никого, кроме вожака. Не быть тебе пастухом.

– Что за вожак? – спросил он нахмурившись.

– Баран, за которым идут все овцы. Обычно самый старший в стаде.

– О, – откликнулся он. – А как овцы противятся вожаку?

– Тебе меня в это не втянуть, – нетерпеливо отрезала она. – Мы не можем противиться тому, чего не знаем. Ты решишь сбежать из дома, подумав, будто она тебя выгонит, а она всего-то заставит тебя заново высадить тыквы.

– Ты просто не знаешь ее так, как я, – проворчал он.

– Знаю, – она снова выглянула из окна. – Она устала. Надо ей помочь.

– Ты правда думаешь, что это нам поможет? – спросил Макс.

– Я не говорила, что это поможет нам, я сказала, надо помочь ей, – она вздохнула. – Но ты прав. От этого, наверное, будет больше вреда, чем пользы.

– Поверь мне, сейчас ей просто нужно остыть, – сказал Макс, смотря в потолок.

Чем ниже опускалось солнце, тем тусклее становился свет.

– Тут слишком темно, – объявила Элисон. – Она возвращается. Идем выясним, с чем мы имеем дело.

Элисон повернулась к двери и сделала несколько шагов по направлению к ней, а потом остановилась.

– Ах да, если бы я и была овцой, – добавила она, – я была бы вожаком.

* * *

Зашедшая в дом мама Макса почему-то была в хорошем расположении духа. Она, насвистывая, убрала инструменты и, напевая, осмотрела комнаты Элисон. На секретную мастерскую она не обратила никакого внимания.

На ужин был сгоревший тыквенный пирог. Элисон и Макс во все глаза смотрели на женщину, которая выглядела точь-в-точь как мама Макса, но быть ей точно не могла: она не причитала о безопасности Макса и не кричала на них из-за глупых ошибок. Она оживленно беседовала с ними – точнее, говорила сама, пока они таращили на нее глаза, ожидая наказания.