Миндальный вкус зла - [19]

– Было бы желание, – загадочно улыбнулась в ответ дама.

– Может, вы и адрес Толика знаете?

– Домашний – нет, – вздохнула дама с сожалением, – но зато знаю, где находится его ресторан. Да и вы знаете.

– И какой же это ресторан? – спросила Мирослава и, услышав ответ дамы, присвистнула.

– Да, солидного жениха упустила Ирина, – проговорила она с пониманием.

– Да какой Епифанов жених! – отмахнулась дама и пояснила: – Женат он давно. Двое детей. Ирка надеялась, что он разведётся. Но он же не дурак!

Мирослава поблагодарила разговорчивую женщину и села за руль своего автомобиля.

* * *

Настольные часы в гостиной пробили семь. Морис вздохнул и посмотрел в окно. Майские сумерки не торопились опускаться на землю. Ветер осторожно касался края шторы и вносил в гостиную перемешавшиеся в сложную симфонию ароматы сирени, черёмухи, нарциссов и тюльпанов.

Неслышными шагами в гостиную вошёл Дон, тихо мяукнул и запрыгнул Морису на колени, приподнялся на задних лапах, положив передние ему на грудь, и ткнулся мокрым носом сначала в щёку Мориса, а потом в нос. Миндаугас улыбнулся и запустил пальцы в длинную шелковистую шерсть кота. Тот довольно заурчал, снова тихо мяукнул. В янтарных колдовских глазах его плескалось нетерпение.

– Скоро придёт твоя хозяйка, – ответил Морис по-литовски, но, сообразив, что кот этого языка не понимает, повторил фразу по-русски.

Дон вздохнул и разлёгся на коленях Миндаугаса, который продолжал его гладить.

Зазвонил сотовый, Морис сразу схватил аппарат:

– Слушаю.

– Привет! – прозвучал слегка усталый голос Наполеонова.

– Привет…

– Мирослава вернулась?

– Нет.

– И где её носит?

– Она мне досконально не докладывает. Хотя сказала, что займётся расследованием.

– Понятное дело, – проворчал Шура, – звонил на её сотовый, так она его отключила.

– Наверное, чтобы не мешал…

– Но позвонить-то она могла!

– Шура! Ты освободился?

– Вроде.

– Тогда приезжай, Мирослава, наверное, скоро будет.

– А что у тебя есть вкусного?

– Приезжай, есть то, что ты любишь.

– Ты не шутишь?

– Нет, конечно, – рассмеялся Морис и услышал шум подъезжающего автомобиля. – Кажется, Мирослава вернулась, – проговорил он в трубку, – так что поторопись.

– Уже лечу, – отозвался Шура и отключился.

Миндаугас услышал, как со второго этажа спустилась Клавдия Ивановна Рукавишникова – приходящая домработница. Она вошла в гостиную и, обращаясь к Морису, проговорила своим певучим голосом:

– Я на сегодня всё закончила. Приду в среду. Если понадоблюсь раньше, позвоните.

– Хорошо, Клавдия Ивановна, спасибо.

В дверях Рукавишникова столкнулась с вернувшейся Мирославой, и до Мориса донеслись голоса двух женщин.

– Ксюха вас на улице ждёт, – проговорила Мирослава, – уговаривала её зайти, не захотела.

– Она у меня немного стеснительная, вы же её знаете, – пропела Клавдия Ивановна и распрощалась с хозяйкой.

Мирослава вошла в гостиную, Дон спрыгнул с колен Мориса и стал тереться о ноги хозяйки.

– Мальчики, я в душ, а потом нежности и всё остальное.

Кот обиженно мяукнул и запрыгнул на кресло.

Мирослава вернулась минут через двадцать, от неё пахло лавандовым мылом и ещё какой-то тонкой, едва уловимой свежестью.

– Вы голодны? – спросил Морис.

– Есть немного, – призналась она.

– Я к тому, что сейчас Шура приедет. Подождём?

Мирослава кивнула и потянулась за яблоком. Она устроилась на диване, удобно вытянув ноги, и блаженно вздохнула – красота!

Дон тотчас же перебрался поближе к хозяйке, привалившись мягким боком к её бедру.

– Соскучился? – спросила Мирослава и ласково потрепала любимца.

Наполеонов появился через полчаса. Он с порога поинтересовался успехами Мирославы. Она кратко обрисовала ему ситуацию, пообещав дать послушать запись разговоров после ужина.

На ужин была тушёная говядина, овощной салат и любимые пирожные Шуры – «наполеон».

Следователь расслабился, казалось, что он вот-вот замурлычет от блаженства. Морис успел заметить, как озорно заблестели серо-зелёные глаза Мирославы. Она взяла ложку, и не успел Шура моргнуть глазом, как девушка пробила верхнюю корочку и вместе с ней подцепила приличный кусок крема с его пирожного.

– Зачем это ты? Ты же не любишь крем! – обиженно протянул Шура.

– Из вредности…

Наполеонов тяжело вздохнул. Мирослава расхохоталась. Шура открыл рот – так разевают клюв голодные птенцы, – и Мирослава опустила в него крем вместе с ложкой. Наполеонов вынул её изо рта и старательно облизал с обеих сторон.

– Хулиганка, – сказал он ласково.

– Ты хочешь, чтобы я стала пай-девочкой?

Шурины глаза испуганно округлились, и он замотал головой:

– Нет, конечно. Кто тогда за меня работать будет?!

– Ты и будешь.

– Морис, – обратилась Мирослава к Миндаугасу, – давай убирать со стола. А то, если Шура съест ещё парочку пирожных, голова его и впрямь откажется работать.

Шура вздохнул, взял блюдо с оставшимися пирожными и сам отнёс его в холодильник. Втроём они быстро навели на кухне порядок и переместились в кабинет детектива.

Мирослава достала диктофон.

– Всё, мальчики, слушайте внимательно.

Дверь отворилась, в комнату важно вошёл Дон и занял четвёртое кресло.

– Теперь можешь включать, – усмехнулся Шура.

– Первая – Инна Колокольцева, – сказала Мирослава.