Мимоза - [21]
В неверном желтоватом свете она видит, как женщины сгрудились вокруг белого покрывала, расстеленного в углу. Они смотрят на знакомые, родные вещи того, кто ушёл в иной мир, и сердца их переполняются печалью.
Мимоза тихо плачет. Сандалии и зонтик — почему он не взял их с собой, отправляясь в такой далёкий путь? Куда он ушёл?
Кто-то берёт курильницу, зажигает в ней душистые, сладкие пряности, бросает в огонь щепотку благовоний и медленно окуривает принесённые дары. Женщины распускают волосы, окунают свои пальмовые листы в ароматную смесь, зажигают крохотные кусочки камфары и потом подносят пепел ко лбу, к груди и к глазам. И каждая втирает себе в лоб священный пепел, знамение Шивы.
Всё это время они монотонно распевают погребальную песнь, раскачиваясь взад и вперёд до изнеможения.
Из глаз Мимозы ручьями струятся слёзы, волосы густым покрывалом падают ей на спину. Она тоже качается из стороны в сторону, вторит печальному песнопению, взывая к отцу, который, быть может, ещё не успел уйти слишком далеко.
* Эти орехи заворачивают в лист бетельной пальмы и дают гостям, а те жуют его, не проглатывая.
Вдруг с внезапно переменившимся настроением женщины пружинисто вскакивают на ноги, и Мимоза вскакивает вместе с ними, плохо соображая, что происходит, и немного напуганная. Вместе с ними она ловко закручивает свои волосы в узел, хватает кусочек чего-то сладкого и вслед за остальными выбегает во двор.
Теперь над ними ясное голубое небо, а вокруг — привычные приметы и дела обычного дня. С криками «Ка! Ка!» женщины бросают в воздух взятые сладости и кусочки лепёшек. Довольные вороны, такие земные и обыкновенные, шумно и деловито слетаются на пиршество, и при ярком свете дня недавнее необузданное неистовство кажется всего лишь сном.
Мимоза стоит в некотором отдалении от всех, ослеплённая солнечными лучами и оглушённая криком ворон. А её мать по очереди обходит каждую гостью и насыпает им в подолы полные пригоршни угощения, что было расставлено на отцовском покрывале в углу. Церемония Угла завершается.
Мимоза глубоко вздохнула и очнулась. Что это с ней? Почему она так долго сидит без движения? Она нетерпеливо встряхнулась. Столько всего ещё нужно переделать, надо вставать и приниматься за работу. И тем не менее, она ещё какое-то время неподвижно стояла в тени деревьев. В её ушах ещё звучала заунывная погребальная песнь, она всё ещё вдыхала тяжёлый аромат курений и масла. Сквозь голубоватый дым в мигающем жёлтом свете она всё ещё видела белое покрывало, коричнево-золотые лепёшки, сладости, знакомые отцовские вещи и чувствовала, как они сжимают ей сердце. Одурманенная приторным запахом благовоний, она всё ещё ощущала себя в толпе женщин, раскачивающихся из стороны в сторону и тянущих тоскливый, монотонный напев.
Я пишу эти строки, и мне кажется, что и я сама сейчас сижу среди этих женщин. Такие переживания не забываются никогда. Везде, где есть настоящее горе, кажется, что любовь, тоска, смутное томительное желание, жалость, сострадание, перемешанные с чувством благоговения и даже страха (потому что вещи умершего почти воскрешают его), трепещут от любого незримого прикосновения, как струны тонкого и чувствительного инструмента. Кажется, что женщины обнажают само своё существо, полностью открывая его для всех этих эмоций. А потом вдруг происходит внезапная перемена, как будто незримые пальцы оборвали слишком туго натянутую струну, — и все бегут на свежий воздух, беспечно швыряют куски лепёшек прожорливым птицам, просто и разумно поворачиваясь от туманного таинства смерти и горя к обычной радости повседневной пищи. Разве можно забыть такое, если хоть раз принимал в этом участие? Потом женщины расходятся по домам, нагруженные всевозможными лакомствами для своих ребятишек, и всё снова становится привычно и хорошо. Только осиротевшая семья продолжает скорбеть и горевать. Ничто не может успокоить боль, сосущую их изнутри.
Но при этом они почти не задумываются о значении всего, что произошло. Никто не потрудился рассказать им, что и пища, бросаемая в воздух, и рисовый шарик, который кладут на губы усопшего, — всё это делается для того, чтобы поддержать, напитать то ветхое тело, что единственно удерживает душу умершего от погружения в Единый всеобщий Дух. Женщины знают одно: каким-то образом всё это помогает их дорогим усопшим, ибо вера в жизнь после смерти неистребима в человеческом сердце, и они верят, что их ушедшие родные живы и здравствуют где-то в ином месте. Но Мимозе, медленно приходящей в себя после долгого часа воспоминаний, вдруг нестерпимо захотелось узнать, где именно живёт её отец, и увериться, что с ним всё хорошо. Всем своим существом она тосковала по нему, но пуще всего её душа прямо-таки горела желанием знать, действительно ли в свой последний час он обратился к её Богу, к истинному Богу. Ведь перед смертью он сказал только одну необъяснимую фразу: «Я ухожу к Всевышнему».
Возможно ли, что он всё-таки принял истину, пусть даже на пороге смерти? «О, мой милый отец! — почти что взмолилась к нему Мимоза, но остановилась, не зная, есть ли смысл обращаться к мёртвым, и, обратившись к вечно живому Отцу отцов, приклонила свою голову к Его любви. Она уже уверилась, что любовь эта надёжна и на неё можно положиться, даже если голову одолевают тысячи вопросов, на которые не слышно ответа. «Тебе всё это известно, Отец, Ты знаешь всё это от начала до конца. Я же не могу оставить Тебя. Нет, даже если мой земной отец так и не познал Тебя, я не могу оставить Тебя. Я знаю Тебя, Отче. Неужели Ты не позаботишься о нас, о моих детях и обо мне?»
Верстка Минеи Праздничной выполнена с сентября месяца и праздника Начала индикта по август и Усекновения честныя главы Иоанна Предтечи. Даты подаем по старому и (новому) стилю. * * * Данная электронная версия Минеи Праздничной полностью сверена с бумажной версией. Выполнена разметка текста для удобочитаемости; выделено различные образы слова МИР: мир (состояние без войны), мíр (вселенная, община), мν́ро (благовонное масло).
Все видимое и невидимое сотворено Богом. По Своему образу и подобию создал Господь и человека. Потому одним из духовно–душевных стремлений человека является созидание, видимый результат которого проявляется в архитектуре, музыке, живописи, поэзии, словесной искусности. Рядом с нами живут, трудятся и молятся люди, которые вроде бы ничем не отличаются от всех остальных. Но если приглядеться, прислушаться, узнать о них подробнее, то откроешь для себя в этих людях промысел Божий, который заключается и в их судьбах житейских, и в отношении к жизни, к Богу, ближним. Об этом они расскажут нам сами своим творчеством. Прекрасные строки стихов побудили нас составить это сборник в подарок всем добрым людям от любящего сердца, с единственной целью — найти смысл жизни через познание Бога и спасению безценной человеческой души. Печатается по благословению настоятеля храма Рождества Христова о.
Богословско-литературное наследие Леонтия Византийского, знаменитого богослова и полемиста VI века, до сих пор остается недостаточно изученным в России, между тем как на Западе в XIX–XX вв. ему были посвящены десятки исследований. Современному российскому читателю известны, пожалуй, лишь краткие упоминания о Леонтии в трудах протоиерея Георгия Флоровского и протопресвитера Иоанна Мейендорфа. До сих пор нет полного русского перевода ни одного трактата Леонтия Византийского... Не претендуя на полноту и окончательность, предлагаемый ныне сборник исследований призван дать современному российскому читателю необходимые сведения о составе «Леонтиевского корпуса» (Corpus Leontianum), его предполагаемом авторстве, структуре и содержании входящих в него богословских трудов. *** Редакционный совет Центра библейско-патрологических исследований (программа поддержки молодых ученых ВПМД) Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви: Иерей Сергий Шастин (настоятель Крутицкого Патриаршего Подворья, Председатель Всероссийского православного молодежного движения и Братства Православных Следопытов) Диакон Михаил Першин (директор центра, заведующий информационно-издательским сектором Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви) Иерей Сергий Осипов (технический редактор) Проф.
Впервые я познакомился со Спердженом, купив его книжку в букинистическом магазине в Ливерпуле в 1950 году, хотя после этого потребовалось еще несколько лет, чтобы я по-настоящему узнал его. На моей книжной полке стояли несколько его книг, и мне, тогда еще молодому христианину, нравилась горячая вера их автора, но по большей части я все же воспринимал Сперджена как чудо-проповедника чуждой мне викторианской эпохи. Тогда я был согласен с одним современным писателем, сказавшим, что «в век скучных английских проповедей Сперджен говорил захватывающим, богатым, метафорическим языком». К трудам Сперджена я относился как к обычным современным христианским книгам с евангельским содержанием, разве что их было слишком много.
Слабых нужно защищать. Эту простую истину каждый знает. Но вот исполнять её на деле бывает трудно, а иногда - просто страшно. Например, когда видишь, что плохие мальчишки обижают девочку или малыша, то сердце подсказывает — нужно заступиться. И ты вроде бы совсем готов прийти на помощь, но... ноги сами идут в другую сторону. А потом очень долго со стыдом вспоминаешь свою трусость. Зато если ты сумел преодолеть свой противный страх и бросился на помощь, то всё получается совсем по-другому. А самое главное - тебе не придётся потом спорить со своей совестью.
Творения святителя Иоанна Златоуста с древности были любимым чтением жаждущих премудрости православных христиан, не утратили они своей актуальности и сегодня. В этом сборнике помещены выдержки из творений святителя по самым разным темам: о любви к Богу и ближнему, о добродетелях и страстях, об отношениях в семье и воспитании детей. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.