Мимолетные мгновения - [5]

— Теперь я хочу, чтобы ты разблокировала его, код семь-ноль-семь-три.

Я перемещаюсь немного, чтобы видеть телефон, и нажимаю среднюю кнопку, чтобы экран загорелся. Ввожу код, а затем едва заметно киваю.

— Найди сообщения, и прочитай что там. Можешь сделать это?

Я киваю.

— Хорошая девочка.

Я захожу в сообщения и нажимаю на то, что не прочитано. Его номер не определен, а содержание непонятно для меня, но я все равно читаю.

— Здесь сказано: «Группа на месте. Ждем дальнейших указаний».

— Хорошо, Люси, можешь подержать его? Нам он еще понадобится.

— Ты полицейский? — шепчу я.

— Нет.

Тогда кто он, черт возьми?

И сможет ли на самом деле вытащить нас отсюда живыми?

***

Прошло пять часов. Уже поздно, и с наступлением ночи стало холодать. Моя легкая боль стала сильнее, а все тело болит от недостатка движения. Я до сих пор обнимаю Хантера, а он успокаивает меня в это отчаянное время. Я передаю сообщения, которые для меня не имеют смысла, но, очевидно, что-то значат для него.

Он не полицейский, так он говорит, но, по-видимому, работает с некоторыми очень влиятельными людьми. В любом случае, он держит меня на плаву, и я даже не знаю, что было бы со мной, если бы его не было рядом. Пронзительные звуки сирен снаружи нарушают тишину последние несколько часов. Но никто не приходит. Никто даже не пытается. И я не знаю почему.

Я даже не знаю, чего хотят эти люди. Почему они выбрали бейсбольный стадион? Потому что здесь много людей? Потому что из-за страха они могут причинить друг другу вред? Не понимаю.

Люди прекратили попытки сбежать. Кем бы ни были эти боевики, они не играют в детские игры и ясно дали это понять. Они поддерживают связь через телефон, но кроме этого пока не сказали толпе ни слова, за исключением требования выключить мобильные телефоны. У них есть оружие, и это все, что нам необходимо знать, чтобы выполнять их приказы. Независимо от того, зачем они здесь, у них имеется достаточно заложников, чтобы получить все, чего они хотят.

Я меняю неудобную позу и стону, когда еще одна острая боль пронзает мой живот. Я тихонько стону и тру рукой по все еще плоскому животу, пытаясь облегчить боль. Страх проходит сквозь меня, когда я ощущаю, как что-то теплое бежит у меня между ног. Я сдвигаюсь и смотрю вниз. То, чего я боялась больше всего, стало реальностью. У меня выкидыш. Я подавляю рыдания, в то время как опустошение, которое я никогда не испытывала прежде, волнами проходит через мое тело.

Мой ребенок.

Только не мой ребенок.

Пожалуйста.

— Люси, — говорит Хантер низким голосом. — У тебя кровотечение.

— Я… Кажется, я теряю своего ребенка, — рыдаю я.

Он издает звук, похожий на рык, и осматривается вокруг, его взгляд падает на вооруженных мужчин, которые до сих пор ходят из стороны в сторону.

— Я должен вытащить тебя отсюда.

Я слегка отстраняюсь и обхватываю живот свободной рукой, рыдая, пока мои джинсы заливаются кровью. Мои всхлипы быстро превращаются в истерику, и рядом со мной возникает суматоха.

— Люси, знаю, тебе больно, но ты должна прекратить так плакать. Если ты мне доверяешь, то должна остановиться.

Я поднимаю глаза и вижу, как за мной наблюдает боевик. Страх сковывает мои рыдания глубоко в горле, и я смотрю на свои джинсы, пытаясь перевести дыхание.

— Хорошая девочка, — подбадривает он меня. — Хорошая.

Взглядом он снова сканирует толпу, двигаясь от точки к точке. Яркий свет стадиона очень хорошо освещает нас, не позволяя двигаться. Хантер наклоняется и шепчет:

— Проход через пять мест от нас. Если мы будем передвигаться по ним, думаю, сможем добраться до здания позади нас, — он головой указывает в сторону красного кирпичного здания, мимо которого проходил боевик. Лестница ведет прямо туда, так что это, скорее всего, выход или, возможно, вход в помещения стадиона. Это небольшое поле, поэтому я молюсь, чтобы там был выход. — Если мы сможем медленно передвигаться, думаю, я смогу вытащить тебя.

Я смотрю на лестницу; кажется, она так далеко. Единственное, что в нашу пользу, так это то, что нет никого, сидящего на сиденьях, ведущих к проходу, и, слава Богу, с другой стороны от меня около шести человек, сидящих и обнимающих друг друга, как Хантер и я. К сведению, стадион заполнен всего наполовину. Я до сих пор сомневаюсь, сможем ли мы сделать это, не привлекая внимания.

— Даже если доберемся туда, как мы собираемся войти в эту дверь? Там все время ходят вооруженные люди, — спрашиваю я.

— Надо дождаться, пока их что-то отвлечет. А это обязательно случится, обещаю.

Я не спрашиваю, откуда он это знает.

— Просто доверься мне. Я не позволю тебе получить травму, — бормочет он.

Я киваю.

— Мы будем медленно, очень медленно, передвигаться от сидения к сиденью. Ты просто продолжай держаться за меня, и мы будем стараться двигаться, когда у нас будет шанс.

Я не отвечаю; просто киваю. Мои слезы заливают его рубашку, а сердце потихоньку разрывается на части. Может, кровотечение вызвано обычным стрессом? Я так старалась забеременеть. Я не могу потерять его. Не могу. Мое тело дрожит в руках Хантера, и я пытаюсь, я действительно пытаюсь остановить дрожь, но не могу ничего с собой поделать.