Мимолетные мгновения - [33]

Сердце застревает в горле, а пальцы дрожат, когда я снова и снова читаю эту статью. Он открывается завтра, впервые после нападения. Я должна пойти туда — я хочу пойти, мне это нужно — но сама мысль о возвращении так пугает меня, что даже не хочу думать об этом. Вернутся ли они? Или это означает, что все кончено и они не будут больше нападать? Или будут, потому что в прошлый раз так и не добились своего?

Я достаю телефон и пишу Хиту сообщение.

Л: Завтра открывается стадион.

Он отвечает довольно быстро, что облегчает страх, поселившийся в моей груди.

Х: Знаю, милая.

Л: Ты не говорил мне этого.

Х: Из-за того, что ты попыталась бы пойти туда, а я не хочу.

Я сердито нажимаю на кнопку выхода из сообщений. Он не сказал мне, потому что, как всегда, хочет, чтобы я держалась подальше. Но я имею право знать. И имею право пойти туда. И он не сможет помешать мне — он не остановит меня. Единственный способ двигаться дальше — это столкнуться со своими страхами лицом к лицу. Даже я это понимаю.

А мне нужно двигаться дальше.

Раздается телефонный звонок. Я игнорирую его и засовываю телефон обратно в сумочку, заходя в ресторан, чтобы забрать свой ужин, затем подхожу к машине и еду к родителям. Всю дорогу я очень неаккуратно ем тако и, приехав к месту назначения, трачу десять минут на то, чтобы привести себя в порядок, перед тем как войти. Узнав, что я уже поела, мама не будет хлопотать и пытаться покормить меня. Знаю, они уже поужинали, и я не предупреждала их о том, что приеду, так как в противном случае ужин превратился бы в неистовую попытку впихать в меня как можно больше еды.

— Люси, дорогая, мы не ждали тебя! — приветствует меня папа, когда я переступаю через порог. Он сидит на диване и, как обычно, смотрит футбол, а мама на кухне моет посуду.

— Просто решила заскочить к вам после работы и поздороваться.

— Ты ела? — спрашивает мама, вытирая руки полотенцем, прежде чем подойти и обнять меня.

— Ела, — улыбаюсь я.

— Привет, детка, — говорит папа, вырывая меня из рук мамы, и притягивает к себе. — Я скучал по тебе.

— Я тоже, пап. Прости, что не приезжала. Столько всего произошло.

Он почти тащит меня к дивану и тянет вниз, чтобы я села рядом с ним.

— Что случилось?

Я глажу его руку.

— Ничего, о чем стоило бы беспокоиться.

— Ты говорила с Джерардом? — спрашивает мама, садясь с другой стороны, и смотрит на меня грустными глазами.

— Да, мам.

— И ничего не изменилось?

— Нет.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но папа перебивает ее:

— Он вел себя неправильно по отношению к нашей Люси. Ему стоило бы быть на ее стороне.

— Он просто запутался, — слабо возражает мама.

— Он был ее мужем. И точка, — решительно говорит папа, затем смотрит на меня. — У тебя все нормально?

— Да, насколько это вообще возможно, — признаюсь я. — Его сестра все только усугубляет.

— Эта женщина ужасна, — усмехается мама. — Никогда ее не любила.

— Я тоже, — вздыхаю я. — Но она следует за Джерардом, куда бы он ни пошел, так что мне не удалось поговорить с ним наедине. Уверена, поставить точку в наших отношениях было правильным решением, но мы любили друг друга, и мне не хотелось расставаться именно так.

— Милая, ты говорила ему об этом? — спрашивает папа.

— Да, но сейчас все усложнилось. Плюс ко всему, он продолжает злиться и требует, чтобы я обратилась к психиатру.

— Ты думала над тем, чтобы поговорить с кем-то? — осторожно спрашивает мама.

Я киваю.

— Да, мама. Я, наконец-то, записалась на прием на следующей неделе, но, если честно, со мной все в порядке.

— Тебе снятся кошмары? — спрашивает папа.

Я пожимаю плечами.

— Время от времени.

— А как насчет… мужчины.

Папа бросает на маму убийственный взгляд, и мое сердце разрывается на части от выражения на их лицах. В них читается тревога. Беспокойство.

— Я выбросила его из головы, — говорю я, и это причиняет мне боль, потому что мне так сильно хочется, чтобы они узнали, что Хит реален.

— Рада слышать это. Давайте выпьем чаю! — мама вскакивает и устремляется на кухню.

Папа сжимает мою руку.

Я сжимаю его руку в ответ, и мы молча сидим так. Телефон вибрирует в моей сумочке, и я решаю, что мне лучше ответить, в противном случае о приятном вечере с семьей придется забыть.

— Я только посмотрю, кто звонит.

Я встаю и исчезаю в кабинете, который находится в передней части дома, и достаю телефон — на экране снова мигает имя Хита.

— Привет, — бормочу я.

— Мне не нравится, когда меня игнорируют, — его голос хриплый и сексуальный, но я не чувствую угрызений совести.

— Неприятное чувство, не правда ли? — отвечаю я, не задумываясь.

— Почему ты не отвечала?

— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

— Не хочу, чтобы ты приходила на стадион, потому что не уверен на сто процентов, что это безопасно. Я не пытаюсь тебя контролировать.

— Но ты это делаешь, — резко отвечаю я. — Делаешь, Хит. Ты отказываешься говорить мне, что происходит, отказываешься встречаться со мной — ты не хочешь дать мне ни одного чертового ответа. Каждый день своей жизни я спрашиваю себя, в какой, черт возьми, лжи я живу. Я цепляюсь за тебя. Я… я так чертовски устала от всего этого. Понимаю, ты работаешь над чем-то опасным и не можешь рассказать мне об этом, но ты выставил меня сумасшедшей сегодня утром. Ненавижу те чувства, которые сейчас во мне. Ненавижу, что должна лгать. Что должна соглашаться с тем, что сошла с ума. Так что меня не волнует, опасно это или нет — я все равно пойду туда. Я буду там, потому что мне нужно быть там, и ты не сможешь ничего с этим поделать.