Милосердия двери - [119]
– Варюшка, сколько у нас наличных в кармане?
– А сколько тебе нужно?
– Нужна десятка. Есть?
– Надо посчитать. А на что она тебе?
– Нужна позарез.
Десятка в кармане. Ноги шагают в поселок. По дороге встречаю Наумчика Мигдоловича.
– Ты куда, Наумчик, путь держишь?
– А ты куда?
– В аптеку.
– А что тебе там надо?
– Две сотни презервативов.
– Так много? А в одни руки дадут?
– Вот я и сам боюсь, что не дадут. На Инте этот товар в дефиците.
– А почему именно двести?
– Наумчик, ты же знаешь, я человек запасливый. Пойдем вместе, ты сотню и я сотню.
– Пойдем, это забавно.
Приходим, спрашиваем:
– Есть?
– Есть.
– Будьте так добры, сотенку!
– Так много? – удивилась девушка.
Наумчик сует ей деньги и говорит:
– И мне заодно столько же.
Та смотрит с недоумением то на меня, то на Наумчика.
– А мы с ним в командировку едем, – лукаво улыбаясь, сказал Наумчик.
Две упаковки в кармане.
– А сейчас ты куда с этим товаром?
– Цветную тушь куплю и домой.
– Ты их еще и красишь? Для чего?
– Так оно веселей! Заходи.
Я пришел домой и начал изучать алхимию. Макну – высушу. Красятся! А я боялся, что к резине не пристанет тушь. Очень скоро все было покрашено в красный, зеленый, голубой и синий цвета. Сильно поднатужившись, я выдувал из первоначальной формы огромные воздушные шары. Вырезав из резинки пятиконечную звездочку, я начал на надутых шарах разведенной бронзой штамповать золотые звезды. Получалось шикарно, то, что надо.
Все это время Варюшка в недоумении наблюдала за мной, а потом спросила:
– А дальше что?
– Дальше – пять рублей штука!
В один из теплых весенних дней, в воскресенье, когда по «Бродвею» толпами туда и обратно величественно и плавно шествует интинский «бомонд» в шелках и бархате, с декольте, детки их все в бантах, а полковники без папах и грудь в орденах надута, как у петухов, я вышел на «Бродвей» с гирляндой крашеных презервативов. У шаров давка! «Мне! Мне! Мамочка, шарики! Мамочка, папочка, шарики, шарики!» Пятерки не успевал совать по карманам: вмиг раскупили всю гирлянду. Не плачь те, дети, не тоскуйте, мамы, дяденька сейчас придет. У Каска в биллиардной идет накачка, трудная работа. Снова ажиотаж, «бабетты» рвутся в бой, как за мануфактурой, того гляди царапаться будут. Осталась последняя гирлянда. Толпу прорезал милиционер. Откуда он взялся? Дети тянут руки: «Мне, мне».
– Почем торгуешь? – спросил блюститель порядка.
– Пять, с тебя дешевле!
– Откуда приехал?
– Беда в том, что уехать не могу.
– Развязывай свои шары и пойдем. Я тебе покажу, как детскими сосками торговать.
Я с гирляндой пошел в милицию. Слава Богу, каждый раз, прибегая к Каску за новой партией, деньги я оставлял у него.
– Я тебе сказал, развязывай!
Я зажег спичку, и после пах, пах, пах – шарики лохмотьями бессильно повисли.
– Что ты сделал? Я ж сказал, развязывай и уходи. Развязать я не мог, иначе открыл бы секрет «яичка», которое снес, как курочка, лежа на тахте.
В «садах Черномора» веселье и смех. Стаканы налиты, подняты. В этот славный вечер много собралось друзей в нашем уютном домике. Все прибежали поздравить «курочку», снесшую голубые, красные, синие и зеленые шарики с золотыми звездочками, которые медленно, но верно принимали первоначально заложенную в них форму. Это у всех вызывало веселье и смех: каждый вспоминал торжественное шествие «бомонда» в тот теплый весенний день. Много лет спустя меня неоднократно просили рассказать об этом забавном случае, когда мы с друзьями вспоминали «дела давно минувших дней».
С Варей в новом доме. Инта
Дни сменялись днями, недели неделями, так пробежало короткое полярное лето. Приближалось время появления на свет Божий новой жизни, зачатой на водокачке под шорох крысиных лапок и завывания ветра за окном. В середине сентября Варюшка уехала в Москву, а я вновь остался один. По дому было много неоконченных работ: необходимо до холодов утеплить еще не утепленное и прибить не прибитое, чтобы зима не застала врасплох. Вот уж действительно не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Так и я, потеряв комнатку на чердаке старой бани благодаря человеческой подлости, не мог себе и вообразить, что через год у меня будет вот этот домик, стоящий вдалеке от суетного мира, в «садах Черномора», в три раза больше, чем та, отнятая. Скоро, очень скоро нас будет трое в нем, а дальше, быть может, и больше. Больше всего удручала меня моя нищенская зарплата. На эти гроши одному не прожить, а как же втроем? Тоненьким ручейком текла помощь от «родивших меня тетушек», но можно ли на нее рассчитывать? Пока в этом отношении никаких перспектив не было, я все так же сторожил депо, правда, имея к основному окладу 20 % надбавки северных, но это не решало вопроса, так как, к примеру, мясо можно было купить только на рынке, не килограммами, а целой тушей оленя, которая стоила семьсот, а то и больше рублей. Все овощи и фрукты были только привозными, а цена на них рыночная, для меня недоступная. Все эти вопросы, естественно, меня мучили. Торговать шариками я больше не мог, так как всем было ясно их происхождение. Ясно, что это была разовая авантюра, так легко сошедшая мне с рук. Долги меня больше не мучили: с ними я разделался, ну а дальше что? Наумчик знал мое тяжелое положение и обещал мне при первой возможности помочь, но пока ничего не было, и мне ничего не оставалось, как терпеливо ждать.
