Миллионер на десерт - [28]

Дальше были рентгены, обезболивающие уколы, заботливо сложенная в гипс сломанная лодыжка, чистая пижама и счастливое лицо травматолога, предвкушавшего свой гонорар. И чистенькая благостная палата «на случай если у вас все-таки сотрясение»…

Я легла.

Валерик сел рядом и трепетно взял меня за руку, продолжая изображать Спасителя в лице спасателя.

Я предалась размышлениям, достаточно ли надежна ваза на тумбочке, ежели придется отбиваться.

В это мгновение вошли мои родители и обступили каким-то образом со всех сторон – будто их не две штуки было, а десять – и громогласно принялись сетовать на мою беспомощность, безалаберность и безнадежность, а также на то, что я, наверняка, специально вызвала Валеру, чтобы досадить своей сестре.

Я. Вызвала.

Специально…

Только открыла рот, чтобы высказать все, что думаю, как папенька и маменька сообразили, что расстановка и задачи изменились, и то, что я вызвала – наоборот хорошо, а то они и подзабыли…Переходящий приз по имени Валерик стало как-то даже жалко… Но себя – жальче.

Потому что я почувтствовала себя в дурдоме – даже психотропных веществ не понадобилось. Но бредовым рассуждениям на тему того, что зять у них будет, и при любом раскладе, родители предаться не успели – остановила открывшаяся дверь.

В которую зашли… Макс, раздувший ноздри при виде картины маслом, и… повисшая на его руке воркующая Настенька.

Дыхание сперло… Да что там, никакого дыхания не осталось! Вовсе…

Сглотнула. И еще раз…горько как-то во рту стало.

И взгляд опустила на больничную пижамку в цветочек.

И не поверила, когда услышала злое и беспощадное:

– Все вон.

А еще больше не поверила, когда блондинчика, судя по колыхнувшемуся воздуху, все послушались. И даже дверь тихонько прикрыли.

Я резко задрала голову и уставилась на…

– Вау…

– Что? – рявкнул Максим Григорьевич.

– Ты когда бешеный… просто охрененный.

Тут, понятно, он широко распахнул свои голубые глаза и как-то расслабился. И все стало нормально.В том смысле, что я всхлипнула, а он ко мне бросился и обнял.

– Я ехал очень быстро, – прошептал куда-то в мою макушку. И я понадеялась, что та, хотя бы, не покрыта коркой грязи. – Кого убить?

– Асфальтоукладчика, – вздохнула и поведала всю историю. И про Дашку, и про кофейню, про появление Валерика и злополучную трещину. И про то, что в детстве я сломала руку, и вот сейчас – намного больнее… И до свадьбы фиг что заживет…И что я ужасно испугалась, когда меня сюда притащили, потому что в этих частных клиниках при наличии денег фиг знает что творится… Потому попросила его приехать.

Макс как-то странно на меня посмотрел.

– То есть твой бывший держал твою руку, чтобы ты не сбежала, пока тебя накачивают наркотой?

– Ну вдруг… – промямлила, чувствуя себя ужасно…и глупо.

– Молодец, что попросила, – смягчился блондинчик.

– А Настя? – не выдержала я.

– Встретил у входа, – передернул плечами он. – Она тут же попыталась взять меня в оборот каким-то идиотским щебетом о том, что когда меня увидела, то сразу почувствовала, что она моя истинная…

– Дрянь? – уточнила невинно, окончательно успокаиваясь. Да и обезболивающее, наконец, подействовало.

Макс тихонько рассмеялся. И устроился прямо на моей кровати, обняв для надежности.

– Сейчас отменю свои встречи и поедем домой. А дальше будем разбираться уже, как тебе жить в новом статусе…

– Временно недееспособном? – уточнила я. А то вдруг он что другое имел в виду, мой миллионер, готовый на все, в том числе на брак и прочие неприятности.

– Временно доступном, – сделал Макс зверское лицо и тяжело задышал мне куда-то в ложбинку, скрытую тряпкой в мелкий цветочек.

Мышки чернобыльские, надеюсь от меня не пахнет ничем… неприятным.

Блондинчику, похоже, запахи были не столь важны. Потому что он с большим удовольствием таскал меня и перекладывал – и даже не кряхтел при этом – мыл и обустраивал, кормил и жалел, а потом и вкалывал очередную дозу обезболивающего в многострадальную задн… ягодицу и нашептывал какие-то глупости, пока я засыпала, да еще и пристроился рядом, чтоб точно отогнать «маленьких костоломчиков, которые приходят по ночам к тем, кто что-нибудь сломал, и долбят по их конечностям».

И ржал на мое шипение, что он идиот.

А вот ржать не надо было. Потому как после всего произошедшего, приправленного Максовой неуемной фантазией – ему бы книги писать, а не деньги строить – мне приснился кошмар.

В этом кошмаре я восседала на обеденном столе, замотанная в один только пекарский рукав гигантского размера, а моя полоумная семейка в сопровождении бывшего, с ножами наперевес решала, какая часть кому больше нравится.

И почему-то первый кусок доверили отрезать Валерику.

А он, со словами «Обожаю ножки» приступил к распаковке рукава…

Я пискнула и… проснулась.

Блин. Половина первого ночи всего.

Футболка с надписью «Не будить. Я на работе» промокла от пота, от лодыжки расходились волны боли, а сон не по времени – кто ж ложится даже на унылый закат – вызвал тошноту и головную боль.

Рядом сопел блондинчик. И будить его, несмотря на все недостатки, было очень жалко.

Я вздохнула, приняла вертикальное положение, несколько разноцветных таблеток и попыталась снова уснуть. Да вот только не очень-то и получалось… И вовсе не из-за боли и дискомфорта, хотя и этого хватало.