Миллионер на десерт - [20]

И снова ненавязчивая демонстрация кольца. Способом номер два – взять бокал с водой, и сделать долгий и вкусный глоток. И любоваться остекленевшими глазками. И ответить:

– Не хочу.

И снова заняться меню.

– Не удивительно – у тебя никогда не было понятия о манерах! Как тебя еще пускают в приличные рестораны? Тем более после того случая…

– А что было-то? – с невинным любопытством уточнил Макс и повернулся ко мне.

– Она набросилась на меня ни с того ни с сего, – приосанилась Настенька, найдя благодарного слушателя. – Начала махать руками и…

– Рыжие такие… взрывные, – кивнул блондинчик и потерся носом о мое ухо.

– Вцепилась в волосы… – ошеломленно, по инерции, продолжила сестренка.

– Ты ж моя амазонка! – умилился миллионер и поцеловал меня в нос.

– Да ее надо изолировать от общества! Она же не нормальная – не зря я с такой легкостью увела у нее мужчину!

Я незаметно – надеюсь – дернулась. И даже Валеру проняло:

– Настя, пошли отсюда.

– Вот как? – голос Макса, кажется, выморозил все в радиусе ста метров. – Девушка, мне в общем-то все равно, но может вам не стоит орать в общественном месте, что вы… шлюха?

Ох. Спасибо тебе, дорогой контрактный бог. Я запомню это лицо и этот момент на всю жизнь. И когда стану старой маразматичкой, буду гаденько хихикать в своей инвалидной коляске.

– Пойдем, – снова прорычал бывший и потащил открывающую как рыба рот Настеньку за локоть. А блондинчик тем временем деловито у меня поинтересовался:

– Так что ты там говорила про розовое вино?

Я машинально повторила. Сделала заказ. А сама продолжила размышлять, что теперь знаю, как оно бывает, когда у тебя есть… защита. И человек, который будет безоговорочно тебя поддерживать.

Мы вкусно – и весело – поели. И, подкалывая друг друга, пошли на выход. Шла я, правда, с трудом. Потому что задействованные на тренировке мышцы сообщили, что хрен мне завтра, а не пройтись по магазинам в поисках платья.

А может и сегодня хрен…

– Ты в порядке? – обеспокоено спросил Макс, когда я сделала особенно неловкий шаг, и обвил меня рукой за талию.

– Если бы не этот твой железный конь между ног – была бы в порядке, – прокряхтела сварливо, и только после довольного смешка осознала, как это прозвучало. И только после того, как подняла голову и увидела ошеломленную сладкую парочку из бывшей родственницы и несостоявшегося родственника, которые также собрались уходить, поняла, что они это услышали.

– Кажется, ты их шокировала. Снова, – прошептал блондинчик мне на ухо, заводя в пустой лифт и нажимая кнопку первого этажа. Да так ловко, что вторая парочка даже не попыталась шагнуть за нами вслед.

– Кажется, мне плевать, – прошептала ему в ответ. Потому что мне и правда стало плевать.

– А мне – нет. Точнее, на них – плевать. А вот на то, о чем эти порочные людишки подумали….

Макс осторожно толкнул меня, так, чтобы я уперлась спиной в стенку лифта, и накрыл мои губы поцелуем. А телом – меня всю. Вжимая в свою твердость, доводя до состояния пожара и онемения одновременно, превращая мои ноги в кисель, а бедра – в независимую часть тела, жаждущую вкусить в полной мере и Максима Григорьевича-младшего, и всего того удовольствия, что он способен мне предоставить.

Я застонала от возбуждения, и обвила его шею руками, зарываясь пальцами в короткий ежик…

Я застонала от разочарования, когда двери лифта открылись.

И застонала от предвкушения, когда мы снова сели в машину, а Макс, который выпил всего несколько глотков, одной рукой уверенно взялся за руль, а другой перехватил мою руку и всю дорогу поглаживал пальцы и ставшее чувствительным запястье, будто обещая, что скоро именно такими скользящими, нежными и надавливающими движениями будет поглаживать что-то другое…

***

Мама начала мне названивать с раннего утра. Удивительно, что не ночью… Но хорошо, что звонки начались уже после того, как Макс ушел на работу.

Свежий, довольный, выспавшийся и… глумливо надо мной подхихикивающий.

А я что… А я все нормально.

Краснела до спинного мозга, бурчала что-то нечленораздельное, и укрывалась с головой одеялом, пока он уходил.

Типа в домике.

Мечтая спрятаться здесь от реалий этой жизни, в которой вся из себя принцесса вчера из-за усталости после тренировки, волнений и выпитого вина уснула на кровати не раздеваясь, пока принц принимал душ… Вместе со всеми своими обещаниями.

А может я краснела потому, что вчера… почти согласилась? Перед тем самым роковым душем? Точнее, не возражала? Точнее, у меня никто и не спрашивал… Целовал так, что сердечко заходилось в такой аритмии, что фиг мне, а не в космонавты… Даже в машине на светофорах.

А еще с утра он ничуть не выглядел недовольным или рассерженным, что я завела в нашей квартире птицу – обломинго. И это было может даже круче всего…

И дальше предаваться стыду, страданиям и размышлениям, какое я позорище – сама не определилась, жду ли я трамвая, но при этом успела так подставиться – мне помешал телефонный звонок.

В восемь утра?

Ну конечно. Маман Батьковна.

Похоже, Настенька переварила произошедшее вчера и выдала отредактированную версию тем, кто, во имя моего появления на свет, соединили свой сперматозоид и яйцеклетку.