Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач - [29]

Карев хотел возразить, но не придумал ни одного подходящего аргумента. Он проводил Кенди взглядом, пока его плечистая фигура не исчезла за дверью, и попытался соединить события последних дней в логическое целое. Единственный общий вывод, к которому он пришел, был таким, что вся его жизнь чертовски осложнилась после того, как он узнал о Е.80. Баренбойма и Плита беспокоила возможность промышленного шпионажа. Может быть, старательно обдуманные шаги, предпринятые для сохранения в тайне их совместных действий, оказались не вполне успешными? Допустим, он вылил на Рона Ритчи свое виски за то, что тот делал оскорбительные намеки на связь Карева с Баренбоймом. Но вдруг известие о Е.80 дошло до могучих и безжалостных конкурентов? Каким образом они пытались бы узнать об этом побольше? Разве не захотели бы они похитить его, чтобы допросить и обследовать? Но что можно выведать у трупа? И разве не заинтересовала бы их также Афина?

Карев нажал кнопку, вызывающую сиделку.

— Когда меня должны отправить отсюда? — спросил он, когда та появилась.

— Доктор Реддинг заказал на сегодняшний вечер вертовзлет, приспособленный для перевозок носилок. Вы полетите прямо в Лиссабон.

Тон ее голоса сказал ему, что она еще не простила ему нарушения ее планов прошлой ночью.

— Ах, так… И это было сделано по обычным каналам? Все знают, когда и на чем я улетаю?

— Не все, — холодно ответила сиделка. — Это мало кого интересует.

Карев махнул рукой.

— Спасибо, это все. Я вас позову, если меня снова кто-нибудь атакует.

— Можете не беспокоиться.

Когда она вышла, он взял с ночного столика коммуникатор и сказал, что хочет говорить с начальником транспорта Фармы. После короткой паузы его соединили.

— Парма из Фармы, — услышал он голос с характерным шотландским акцентом. — С кем я говорю?

— Это Вилл Карев. — Карев взглянул на дверь палаты, убеждаясь, что она закрыта. — Где ты сейчас, Феликс?

— В клубе. Пью свой литровый завтрак.

— Ты едешь сегодня к самолету?

— Да, он прилетает минут через пятьдесят. Не знаю, успею ли.

— Успеешь, а кроме того, возьмешь с собой меня.

— Но ведь… — голос Пармы прервался от удивления.

— Это для меня очень важно. Ты мог бы взять по дороге мои вещи из домика и подъехать за мной минут через пять? — спросил Карев, стараясь, чтобы его слова прозвучали возможно более драматично. — И никому ни слова.

— Ну, хорошо. Но что случилось?

— Я расскажу потом. Приезжай скорее.

Карев отложил коммуникатор и осторожно встал с кровати. Он осмотрел шкаф, но не нашел в нем одежды, в которой мог бы отсюда выйти. Стоя у окна, он смотрел через него, пока не заметил едущий через главную площадь грузовик. Подождав, пока тот подъедет ко входу, он скользнул к двери и вышел из зала. Когда он шел, висящее в груди правое легкое подхватило ритм его шагов, чуть постукивая о ребра. Стараясь не нарушать равновесие, он незаметно покинул здание, а потом сел в ждущий его грузовик. Несмотря на облегчение, которое его охватило, он чувствовал себя оскорбленным тем, что никто не заметил его бегства.

— Пойми меня правильно, — сказал Парма, от которого пахло пивом. — Как все прочие, я люблю развлечься, особенно в такой дыре, но тебе, случайно, не следует лежать в постели?

— Поехали, — поторопил его Карев, беспокойно поглядывая на дверь госпиталя.

— Хорошо, Вилли, но мне это не нравится, — заявил Парма, отпуская сцепление, так что колеса закрутились на месте, поднимая пыль, а потом грузовик двинулся через площадь, визжа и скрипя колесами и корпусом, протестующими против такого обращения. — И сразу тебе скажу, что это не лучшая машина для бегства.

— Ничего, сойдет.

Карев внимательно посмотрел по сторонам, ища каких-нибудь признаков заинтересованности его отъездом. Однако на накаленной солнцем базе было тихо, и видно было только двух мужчин в голубых униформах Объединенных Наций, развалившихся в тени тента. Возможно, это те самые, которых он видел накануне точно, в том же месте. Ни один из них даже не взглянул на грузовик, проехавший мимо, волоча за собой вихрь пыли и сухих листьев.

— А собственно, что ты такое сотворил? — спросил Парма, когда грузовик выехал на лесную дорогу, и деревья по обе стороны сомкнулись, бросая на нее тень.

— Ничего. Абсолютно ничего.

— Вот как? — буркнул удивленный Парма. — Я спрашиваю потому, что люблю заранее знать, если лезу в какие-то неприятности.

— Прости меня, Феликс, — ответил Карев, поняв вдруг, как далеко зашел, используя такое недолгое знакомство. — Я не пытаюсь уйти от объяснений. Я действительно ничего не сделал, разве что ты сочтешь проступком невыполнение указаний врача.

— Зачем тебе так нужно быть там, когда прилетит самолет?

— Мне нужно не только быть там, но и улететь на нем, — объяснил Карев и добавил: — Как думаешь, это можно сделать?

— Ну и жара, — мрачно сказал Парма. — Нужно было взять с собой пару банок пива.

— Ну, так как же? — допытывался Карев.

— Ты припираешь меня к стене, Вилли. Я тоже работаю для Фармы, но начальник транспорта не должен нелегально переправлять людей вместе с грузом.

— Я не хочу, чтобы меня отправляли нелегально. Впиши меня в сопроводительные документы, или как это там называется, и ничего больше.