Миллион запретных наслаждений - [4]

Еще одним аргументом «за» (во всяком случае, мне хотелось на это надеяться) было то, что любой человек с такими деньгами должен быть более или менее приличным и, следовательно, он не превратит мою жизнь в ад. Я не была наивной дурочкой и знала, что могу столкнуться и с извращенцем, и с больным фетишистом, но все равно надеялась на лучшее.

— Насколько я понимаю, моя доля в двадцать процентов вас по-прежнему устраивает, — сказал он, копаясь в бумагах.

— Больше ничего не надо? Мы, кажется, договорились на десять, — ничуть не удивившись его попытке меня обмануть, осведомилась я.

— Да, да, верно, десять. Я это и хотел сказать. — Он подмигнул так, что у меня мурашки пошли по телу, потом подтолкнул ко мне контракт и протянул ручку. — Подпишите здесь… И здесь.

Я нацарапала свою неразборчивую подпись там, где он указал, полностью осознавая, что этим вычеркиваю из своей жизни следующие два года. Цена была невелика.

Вскоре после этого меня провели в другую комнату, где приказали надеть самое откровенное бикини, которое мне когда-либо приходилось видеть. Оно практически ничего не прикрывало, в чем, решила я, и был его смысл. Покупатель захочет увидеть товар, прежде чем выкладывать такие сумасшедшие деньги. Понимать-то я это понимала, но чувствовала себя от того не менее уязвимой и беззащитной.

Затем за меня взялась косметолог. Ее усилиями я обрела на удивление элегантный вид. После этого Скотт прицепил к моему животу счастливый номер 69, и я с гордо поднятой головой присоединилась к веренице женщин перед зеркалом. Хуже всего было то, что я не видела тех, кто смотрел на меня с другой стороны. Зато видела себя.

Самоуверенностью я никогда не отличалась, но должна признать, что по сравнению с остальными выглядела очень даже ничего.

Я никогда не считала себя сногсшибательной красавицей, однако была достаточно симпатичной. Волосы у меня густые и длинные, глаза — ничего особенного, просто голубые, но когда-то они светились жизнью. Как вы понимаете, до того, как обострилась мамина болезнь. Тело свое совершенным я бы не назвала, но я не была ни слишком толстой, ни слишком тощей, и изгибы фигуры, как мне казалось, находились именно там, где им положено. В общем и целом неплохое зрелище, надеялась я.

Женщин одну за другой вводили в комнату за зеркалом. Поначалу я думала, что это те, кого выбирают, и чувствовала себя толстухой в спортзале, которую никто не хочет брать в свою команду. Но потом назвали мой номер, и я направилась к той же черной двери, за которой исчезали другие. Меня вывели на середину комнаты. Вокруг я разглядела кабинки со стеклянными стенами. В каждой кабинке стояли тусклая лампа, телефон на столике и удобное красное бархатное кресло с подушками.

Очевидно, сидевших в этих комнатах объединяли деньги… большие деньги.

Первую кабинку занимал какой-то шейх в темных очках, деловом костюме и с длинным белым платком на голове. По обе стороны от него уже сидели две женщины, я их видела чуть раньше — рядом со мной перед зеркалом. Они осыпали его поцелуями, гладили по груди и промежности. Я стыдливо отвела глаза, но наткнулась взглядом на другого мужчину.

Этот парень был настоящим гигантом, огромным, как дом. Он напомнил Джаббу Хатта, и в голове у меня даже промелькнула картинка с принцессой Леей, сидящей на цепи рядом с ним. В детстве я никогда не представляла себя принцессой Леей и не собиралась становиться ею сейчас.

По соседству сидел щуплый парень с двумя громилами телохранителями. У обоих руки были сложены на груди, и мне подумалось, что эта поза, наверное, означает высшую из доступных им степеней расслабленности. Парень сидел, скрестив ноги, и потягивал какой-то напиток из бокала, украшенного маленьким зонтиком. Белый пиджак был наброшен на плечи так, будто он считал себя слишком крутым, чтобы надевать его как положено. Мне показалось, он был из тех, кто предпочитает мужскую компанию. На вид он был слишком беззащитным. Наверняка пришел сюда подыскать хорошенькую куклу, которую станет показывать людям, пока сам будет уходить к кому-то через заднюю дверь.

Я посмотрела на последнюю кабинку и мысленно вздохнула, увидев, что там свет не горит. Скорее всего, тот, кто ее занимал, уже сделал свой выбор и удалился, не оставив мне надежды.

Но потом в темноте кабинки блеснул оранжевый огонек, похожий на тлеющий кончик горящей сигареты. Присмотревшись, я различила: мужчина, расслабившись, развалился в кресле. Фигура едва заметно двинулась вперед, меняя позу, и мне стало видно ее чуть-чуть лучше, но все равно не настолько, чтобы можно было разобрать детали.

— Джентльмены, — произнес Скотт, подойдя ко мне и хлопнув в ладоши. — Перед вами очаровательная Дилейн Талбот, шестьдесят девятый номер из нашего сегодняшнего списка. Полагаю, вы сами видите ее достоинства, но хотел бы отметить некоторые особенности этой девушки. Первое, и самое важное, она пришла к нам добровольно. Не стоит и говорить — она красива, что может значительно упростить жизнь тем из вас, кому нужна спутница для исполнения социальных функций. Она молода, но не слишком, поэтому ваши родные и знакомые скорее поверят в то, что у вас традиционные отношения, если для вас это важно. Она образованна и воспитана. Она здорова и сохранила все зубы. И у нее нет никаких проблем с наркотиками, то есть период детоксикации не помешает вам сразу же приступить к тому, что вы хотите с ней делать. Но, возможно, самым ценным достоинством является то, что ее невинность не тронута. Это, джентльмены, девственница высшего разряда. Незапятнанная, свежая, как только что выпавший снег. Идеальный вариант, верно? Поэтому давайте начнем торги с одного миллиона долларов, и пусть победит самый удачливый, — закончил он, широко и фальшиво улыбаясь, подмигнул мне и отошел в сторону.