Миллиардеры Ривьеры. Жизнь и нравы самых богатых и знаменитых на курортах Лазурного Берега Франции - [3]

Но главное – информация о возникновении новой «золотой тысячи». Количество жителей Земли, у которых на текущих счетах больше миллиарда долларов, снова превысило тысячу: зарегистрировано 1011 миллиардеров, то есть за один год их прибавилось 218 (+27,5 %).

Все вместе они имеют 3600 миллиардов долларов, то есть прирост за год составил 50 %. Кризис забыт: сто пятьдесят четыре миллиардера, которые были вычеркнуты из списка, снова на коне; среди них особенно много русских (семьдесят семь вместо прежних сорока девяти, по данным русского журнала «Финансы»), появились также девяносто семь новых магнатов, среди которых шестьдесят два из Азии. Сумма состояний десяти богатейших людей России подскочила на 84 %. «В России количество миллиардеров увеличивается быстрей, чем где-либо еще», – такой заголовок был в номере Courrier international от 12 марта 2010 года. Так есть ли кризис? «От него осталось лишь неприятное воспоминание!» – утверждает lefigaro.fr, который внимательно следит за ситуацией и чувствует даже слабые ее изменения. «Мировая экономика приходит в себя. Финансовые рынки ожили, в особенности развивающиеся рынки», – радовался Стив Форбс, называя приведенные выше цифры во время пресс-конференции. «С возрождением экономики пополняются ряды русских миллиардеров», – утверждает в заголовке агентство Reuters. Седьмое место в списке богатейших занимает француз Бернар Арно (27,5 миллиарда долларов), который обошел немца Карла Альбрехта и отнял у него титул самого богатого европейца. И Le Parisien^[9] пишет о «возвращении сил к миллиардерам» в разгар кризиса. «Разрыв между богатыми и бедными увеличивается. С одной стороны, снова превышена символическая цифра – миллиардеров в мире стало больше тысячи. С другой стороны, безработица продолжает свое разрушительное дело», – комментирует эта газета.

Сосновые леса, море, горы, казино и особняки, яхты и икра, покер и джокер помогают миллиардерам Ривьеры забыть об их бедах. Ситуация в экономике только заставляет их быть еще более сдержанными и осторожными. Даже самые болтливые замолкают, даже самые большие экстраверты замыкаются в себе как устрицы в раковине. Но они ждут лучших дней, и они все там же! На этой территории, где находятся примерно 31 176 скромных французских налогоплательщиков, облагаемых налогом солидарности на состояние^[10], от Монако до Сен-Тропе и до гор Альпилл и Люберона (Альпиллы и Люберон – горные цепи на юге Франции. – Пер.) деньги элиты не пахнут. Точнее, у этих денег есть не запах, а лишь легкий аромат беззаботности, мечты, каприза или наглости, скандальной эксцентричности – того дерзкого хвастовства, которого со временем становится все меньше в этих жизнях из массивного золота. А иногда это аромат любви к риску или великодушия.

Глава 1

Сон в летнюю ночь: необыкновенный день

Лето 2009 года на Мысе. Борис неохотно покидает смятые за ночь простыни из шелка диких шелкопрядов. Со своей «самой большой в мире» кровати площадью 8 квадратных метров, из красного дерева, способной поворачиваться на 360 градусов и при желании владельца наклоняться, он окидывает взглядом Средиземное море, а потом медленно идет в ванную комнату. Она отделана каррарским мрамором такой чистейшей белизны, что смотреть на него утомительно. Борис подставляет лицо под струю прохладной воды, которая течет из крана, покрытого листовым золотом высокой пробы, потом спускается вниз и усаживается на террасе, продолжением которой служит наполненный до краев бассейн.

Он бросает быстрый взгляд на часы «Ролекс» из золота и платины, которые вырвал за 20 000 евро на благотворительном аукционе в поддержку борьбы против плохого обращения с детьми. До того как к нему приедет Владимир поговорить о делах, остался еще час. Ожидая гостя, Борис делает несколько звонков. Полученные новости его не успокаивают. Его советники словно сошли с ума и не отрывают глаз от зеленых экранов главных биржевых площадок. Его активы то падают, то поднимаются, как волчок «йо-йо» на веревочке. Индексы играют на его нервах. Ему нужно быть начеку.

Его ум не может сосредоточиться, мысли скользят с одного предмета на другой, и у него болит спина. «Этот жалкий тип снова помнет мои растения ветром от винта своего „Алуэтта“ („Алуэтт“ – марка вертолета. – Пер.)…» – думает он.

Ах, цветники! Поддерживать в них порядок – его единственная настоящая радость. Борис улыбается. «Как красивы вон те розы», – думает он. И вспоминает, как пять лет назад летал за ними в Южную Африку. Эту страстную любовь к ботанике он разделяет с шестью садовниками, которые все дни проводят в работе – выпрашивают где-нибудь редкие растения и поддерживают цветовую гамму на клумбах, которые так дороги их хозяину.

Но вернемся к Владимиру. Три года назад он на два дня испортил Борису удовольствие от купания, когда пожелал, чтобы в бассейн бросили живых омаров и потом каждый из гостей – а там были африканский министр и несколько нефтяных принцев – сам ловил себе омара и жарил его на углях, которые разжег повар-пакистанец Мохамар.

Восходящее солнце блестит на хромированных деталях «феррари-тестароссы» его младшего сына. Машина въезжает в ворота с дистанционным управлением, за которыми наблюдают глаза трех верных и бдительных сторожей – вращающихся камер. Таких камер вокруг владения Бориса расставлено около пятидесяти, а площадь этого владения примерно 14 гектаров, и оно тянется до Средиземного моря. Эти устройства связаны с залом управления, и там двадцать четыре часа в сутки люди Бориса – бывшие специалисты секретных служб – изучают поступающие с камер изображения. «Безопасность – действительно последнее, о чем надо волноваться!» Сын Михаил уезжает…