Миллиардер из Кремниевой долины - [76]
На новый стадион требовались 430 миллионов долларов, и я готов был вложить примерно треть. Остальное должны были покрыть государственные средства[8] – не только чтобы у меня появилась возможность получить скромную прибыль, но и чтобы создать союз частного и государственного секторов, который станет долгосрочной гарантией того, что команда останется в Сиэтле, кто бы ни стал ее владельцем. Родной город попросил о помощи, и я не хотел отказывать, но не собирался тянуть лямку один.
На следующий день после переговоров о покупке Seattle Times напечатала статью под заголовком «Решение Аллена делает его новым, величайшим спортивным героем города». Я подумал, что очень скоро тон публикаций изменится.
Опрос, проведенный Seattle Times в декабре, показал: число противников нового стадиона для «Сихокс» превысило число сторонников на восемь процентов. Одно утешало: из десяти местных деятелей, причастных к проблеме, только меня оценили положительно. В отличие от политиков за мной не тянулся шлейф непопулярных решений. Люди знали меня как обычного парня, который создавал Microsoft, а теперь может спасти команду.
Когда развернулась полугодовая кампания по «Референдуму 48», меня удивило, сколько людей все еще любят «Кингдом». В городах вроде Нью-Йорка постоянно что-то сносят и перестраивают, но жители Сиэтла берегут свои памятники архитектуры, даже неприглядные. Чтобы заинтересовать всех избирателей, а не только упертых футбольных фанатов, мы подчеркивали, что новый стадион будет привлекательным и для команды высшей лиги по европейскому футболу – соккеру. Постепенно голоса уравнялись, но тут наши противники нашли внешне убедительный аргумент. Не надо голосовать за стадион, ведь я никуда не уеду, и «Сихокс» останутся дома. В политических карикатурах поднималась та же тема: «Почему бы Полу не заплатить целиком, он ведь может?»
Голоса в нашу пользу снова упали. Казалось, что мое богатство обернулось против меня. Корреспондент Seattle Times так и написал: «Мистер Аллен – замечательный человек; пожалуй, его единственный недостаток – то, что он слишком богат».
Я помнил, как избиратели сначала протестовали против проекта парка «Сиэтл Коммонс», когда мы хотели создать на южном берегу озера Юнион-парк, посвященный развитию промышленности и биотехнологии. Несмотря на мой залог в 20 миллионов голосование дважды проваливало проект (мы продолжали реконструировать квартал Саут-Лейк-Юнион, но без парка). Пришлось забыть о своей нелюбви к телеобращениям и разъяснить мою позицию по новому стадиону избирателям напрямую. 2 июня, за две недели до референдума, я сел в студии и записал тридцатисекундное обращение:
– Когда я сказал «да» в ответ на просьбу помочь спасти «Сихокс», я имел в виду, что выполню свою часть работы ради будущего – личным участием и финансами… Я не отказываюсь от своих обязательств. Но если вы скажете «нет», это будет означать «нет» и для меня, потому что без вас я не смогу ничего сделать.
Похоже, реклама сработала. Ко дню голосования опросы показывали наш крохотный перевес, но разница была меньше статистической погрешности, так что неопределенность сохранялась. Когда я вечером появился в нашей штаб-квартире, я ощутил беспокойство. Первые результаты с востока штата, где стадион в Сиэтле мало кого интересовал, оказались хуже, чем мы ожидали. Мы проигрывали тридцать тысяч голосов. Если мы проиграем голосование, то, скорее всего, «Сихокс» покинут город. «Кингдом» окажется белым слоном (вернее, бурым слоном), ареной для редких шоу. Перспектива открывалась мрачная.
Мы надеялись, что последние результаты из округа Кинг и пригородов нас спасут. Как сказал сенатор Уоррен Магнусон по поводу выборов в штате Вашингтон: «С “Космической иглы” видно каждый голос». Через каждые несколько минут я проверял данные – мы все еще отставали, но постепенно выравнивались. К десяти часам стало ясно, что в пригородах множество мамочек, обожающих соккер. К одиннадцати мы поняли, что вырвем победу. Напряжение последних месяцев разом спало. Я с местными музыкантами устроил джем, и Берт Колд спел «Дикую штучку». Было ясно, что людям нравятся избирательные кампании.
И главное, я стоял на пороге маленького и особого клуба владельцев команд НФЛ.
Новый стадион решили строить на месте старого в Международном районе Сиэтла – транспортном узле с ресторанами и отелями. Снос «Кингдома» запланировали на март 2000 года. С расстояния 300 ярдов я приготовился смотреть, как 50 тысяч тонн бетона будут сметены серией взрывов 5800 зарядов гелигнита, мощнейшей взрывчатки в истории. Спортивный телеканал ESPN Classic вел прямой репортаж, а меня спросили, не хочу ли я нажать кнопку, которая уничтожит все. Я сомневался, тогда они предложили запасной план. Когда закончится обратный отсчет, я подам сигнал взрывнику, и он нажмет кнопку.
– Ладно, – сказал я. – Наверное, это будет забавно.
Меня проинструктировали. Сначала по трансляторам начнется обратный отсчет от десяти до шести; отсчет от пяти до нуля проходит в тишине (смысл в том, что если кто-то окажется внутри стадиона и выскочит с криком, мы услышим и отменим взрыв). Я прослушал громкий отсчет и дальше считал про себя. Возникла неловкая пауза. Взрывник выжидательно смотрел на меня, держа руку над кнопкой.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.