Миллиардер из Кремниевой долины - [47]
У любого изобретения есть две стадии. Первая – вдохновение. Вторая – осуществление, не такая эффектная, но не менее сложная. Я понятия не имел, сработает ли на деле моя идея. Я позвал Тима Паттерсона и спросил:
– Можно сделать вот такую штуку?
И Тим ответил:
– Думаю, да.
Через несколько недель он принес плату с чипом Z-80 – дешевым аналогом чипа Intel 8080. Оказалось очень просто открыть пластиковые застежки и снять крышку с Apple II, а потом вставить нашу плату в слот, связанный с процессором. Родной чип 6502 от MOS Technology продолжал управлять периферией Apple (дисплеем, клавиатурой, принтером), но все остальное погрузилось в спячку. Основное управление взяла на себя Z-80 SoftCard – так мы назвали нашу плату. Мы превратили Apple II в то, чего не мог бы ожидать Стив Джобс: в компьютер с операционной системой CP/M.
Тим хорошо разбирался в Z-80, и общий дизайн платы был на высоте, но принудить два процессора к сосуществованию оказалось кошмарной задачей. Сначала все работало, потом родной процессор зависал и забирал с собой нашу SoftCard. В марте 1980 года мы выставили образец на Компьютерной ярмарке западного побережья в Сан-Франциско, подозревая, что все сломается в самый неподходящий момент. Вспоминаю, с каким хмурым видом проходил мимо Стив Джобс. Его, разумеется, раздражало, что мы забрались в его обнесенный забором яблочный сад и распахнули настежь ворота для всего сообщества CP/M.
Чтобы изгнать демонов из SoftCard, я позвал понимающего в Apple инженера Дона Бертиса и заплатил 800 долларов за полную реконструкцию. Он быстро нашел дефект в аппаратной архитектуре. 2 апреля 1980 года мы опубликовали пресс-релиз под заголовком «Рог изобилия для пользователей Apple»:
«Продукт, благодаря которому более чем 75 000 владельцев компьютеров Apple смогут использовать огромный набор нового программного обеспечения, объявлен сегодня Департаментом потребительских продуктов Microsoft…
Большинству существующих программ для процессора 8080/Z80 требуется компьютер за пять тысяч долларов и выше, – говорит Пол Аллен, вице-президент Microsoft и создатель Z-80 SoftCard. – Узнав о Z-80 SoftCard, многие бизнесмены заявили, что хотели бы дома пользоваться текстовым редактором, учетными или статистическими программами, чтобы работать вечером на компьютере Apple. Таким образом, компьютеры Apple становятся выгодными».
Мы поставляли SoftCard в комплекте с CP/M и нашим интерпретатором Бейсика на дискетах по цене 349 долларов. Поставки начались осенью, вызвав большой спрос. Как мы и надеялись, VisiCalc поднял продажи Apple выше крыши; у Джобса была фора почти в год, прежде чем появились электронные таблицы для других микропроцессоров, и он умело распорядился этой форой. По сравнению с 35 000 компьютеров Apple II, проданных в 1979 году, в 1981-м было продано 210 000 – лучше показатели были только у Atari 400/800 и TRS-80. Apple II стал хитом в колледжах и серьезно подорвал бизнес маленьких фирм.
Мое изобретение позволило Microsoft разделить этот успех. Мы продали примерно 25 000 SoftCard только в 1981 году – почти на восемь миллионов долларов – и хорошо держались до 1983-го, пока подражатели не вторглись на нашу территорию. Пользователям Apple II с ограниченным набором родных программ SoftCard предложила два компьютера в одном. Люди получили доступ к десяткам тысяч CP/M-совместимых программ, написанных на Бейсике, Фортране или Коболе. С другой стороны, SoftCard принес неожиданный доход фирме Peachtree Software, создавшей популярную программу учета Peachtree Accounting – они без всяких затрат на разработку приобрели новый рынок. И, конечно, наш продукт оказался благодатью для Гэри Килдалла и Digital Research. Для Apple II, прежде несовместимой машины, было продано больше копий CP/M, чем для любого другого компьютера.
Для Microsoft наша SoftCard обеспечила доступ в пространство Apple. Мы получили большую базу новых клиентов для нашего дискового Бейсика и других языков. Более того, SoftCard перевернула принципы ценообразования на компьютерном рынке. В прежнем мире все – от IBM до MITS – прикладывали программы как дополнение к машине. Теперь мы прикладывали недорогой элемент аппаратного обеспечения, чтобы успешнее продавать Бейсик и дорогой набор наших программ. SoftCard стала бритвенным станком; наши языки – лезвиями.
SoftCard обеспечила Microsoft необходимый доход в тяжелый год спада. И что важнее – она позволила безболезненно покинуть мир 8-битных разработок и направить всю энергию на программы для 8086-го чипа – важный шаг, который полностью оправдался при заключении нашего контракта с IBM менее чем через год. Билл в 1993 году отметил в интервью для Smithsonian:
«Вопрос стоял так: продолжать ли адаптировать имеющиеся продукты к новым 8-битным чипам, например 6502 [в Apple II]? Или немедленно переключиться на создание 16-битных программ? И я сказал: нет, мы будем заниматься 16-битным программным обеспечением. Все были слегка разочарованы: ведь это означало, что мы не сможем продавать программы для 8-битных машин. Вот тогда у Пола и появилась идея SoftCard; с ней мы могли запускать наши программы для Intel на этих машинах и в то же время двигаться вперед и бросить ресурсы на то, чтобы опередить остальных в разработке программ для 8086».
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.