Миллиардер - [33]

* * *

Двадцать минут спустя Эфраим сидел в просторной палате, куда перевели Бенхакера. Агент МОССАДа был в сознании и с унылым видом сидел на кровати, опершись спиной о подушку. Со всех сторон его окружали медицинские приборы, от которых тянулись многочисленные провода. Соседями Бенхакера были девяностолетний седой старик, сосредоточенно копавшийся в картонной коробке, полной использованных автобусных билетов, и что-то бормотавший себе под нос, и пациент примерно того же возраста, который, как определил опытным взглядом Эфраим, уже несколько часов как умер. Больные на кроватях у противоположной стены, по мнению Эфраима, тоже находились не в лучшей форме, а значит, никак не могли оказаться агентами, ведущими за Бенхакером слежку.

— Ну, как ты, Дэнни? — спросил Эфраим.

— Понятия не имею. Спросите врачей, им виднее. — Бенхакер взглянул на генерала и быстро отвел взгляд.

Эфраим внимательно оглядел своего агента с ног до головы. Учитывая, какой путь ради Бенхакера проделал генерал, следовало ожидать гораздо более теплого приема. Нелюбезные манеры Бенхакера заставили Эфраима еще больше утвердиться в своих намерениях. Как только агента выпишут, он сразу же покинет Англию.

— Медсестра сказала, что ты быстро идешь на поправку.

— Зачем вы приехали, генерал? Попрощаться?

— Почему попрощаться?

— Да бросьте, генерал. Говорят, я и недели не протяну.

Эфраим удивленно вскинул брови:

— А медсестра сказала, что с завтрашнего дня тебя будут заново учить ходить.

Бенхакер бросил на генерала жалобный взгляд слабовольного человека и пафосным тоном попросил не пытаться его ободрить.

— Даже если не умру от повреждений внутренних органов, останусь калекой на всю жизнь.

Эфраим внимательно посмотрел ему в глаза, затем покачал головой:

— Значит, этим ты занимаешься целыми днями, Дэнни? Лежишь и упиваешься жалостью к себе?

— Что тут еще делать?

Генерал подался вперед:

— Работать, Дэнни, работать. Ты агент одной из лучших разведок мира. Вступая в наши ряды, ты взял на себя обязательство усердно трудиться на благо Израиля двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Сколько времени ты провел в этой больнице, Дэнни? Восемь дней. Больше недели. А знаешь, кто еще здесь лежит? В других палатах, в других отделениях?

Бенхакер молча покачал головой.

— Парламентский заместитель министра обороны, два сирийских министра и ирландец, работающий на Организацию освобождения Палестины. Всех за последние несколько недель подобрали на том же шоссе, что и тебя. Я здесь только полчаса и уже все это выяснил. Ты же провел в больнице восемь дней, и что можешь предъявить? Ничего.

— Вы, в отличие от меня, не прикованы к постели, — буркнул Бенхакер.

— Знаешь, кому известно все, что происходит в медицинском учреждении? Медсестрам. Они всегда в курсе дела. Причем готовы поделиться сплетнями с любым больным, которому сочувствуют. Еще бы — лежит бедняга, скучает, надо его развлечь. А тебя, мой друг, жалеет вся больница. Достаточно только задать пару вопросов, и тебе сами все расскажут. А ты, надо думать, за все восемь дней ни разу не попытался завести разговор с медсестрами?

Не дожидаясь ответа, Эфраим встал и продолжил:

— Хочешь и дальше оставаться на службе, советую оторвать задницу от кровати, и побыстрее.

Широким шагом Эфраим покинул палату, потом отделение. Спустился по лестнице и вышел на улицу, где его ждало такси. Улыбаясь своим мыслям, Эфраим сел в машину. Стратегия сработала. Пять минут назад Бенхакер был вялым, унылым овощем. Теперь же Эфраиму удалось как следует разозлить его и раззадорить. Назло Эфраиму Бенхакер захочет как можно быстрее продемонстрировать, что тот рано списал своего агента со счетов. А для этого Бенхакер должен поскорее поправиться и выписаться из больницы. Улыбка Эфраима стала еще шире. Чем скорее это произойдет, тем раньше Бенхакера отзовут из Англии.

Эфраим заселился в номер отеля «Интерконтиненталь» на Олд-Парк-Лейн, оставил там сумку, спустился в фойе и, найдя платный телефон-автомат, набрал номер посольства Израиля. Договорился встретиться с руководителем британских агентов МОССАДа во второй половине дня. Затем попросил портье вызвать такси до Патни. Сел в машину, но, не успели отъехать, сказал водителю, что передумал, и велел ехать в Сити, на Минсинг-Лейн, дом номер 88. На двенадцать тридцать у него был назначен обед с сэром Монти Эллеком.

Откинувшись на спинку сиденья, Эфраим открыл окно, чтобы впустить в машину свежий воздух. На работе сейчас сплошной стресс, нужно хоть немного расслабиться. Эфраим подумал о ядерных минах, которые обнаружили в рыбацкой лодке в Персидском заливе. К счастью, оманцы сделали все возможное, чтобы замолчать инцидент, и это им удалось. Конечно, разведки США и других стран слышали о произошедшем. Ходили слухи, что в деле каким-то образом замешан Израиль. Эфраим знал, что все эти разговоры — полная чушь, однако убедить в этом начальство оказалось непросто. Премьер-министр устроил Эфраиму крайне неприятный допрос, причем, несмотря на все старания генерала, он, похоже, по-прежнему сомневался в непричастности к данному делу Израиля в целом и Эфраима лично. Еще больше дополнительной работы пришлось проделать после второй атаки на «Осирак» — нужно было проследить за реакцией на этот обстрел в разных странах мира.