Мили ниоткуда - [2]

Подхватив дизентерию где-то в Иране или Пакистане, он больше не мог придерживаться изящных манер, и я, представив, как он прямо здесь, посреди сотен ничего не подозревавших индийских зевак, утратит контроль над своими кишками, принялась истерично хохотать.

Чем больше я смеялась, тем тише становилось вокруг, мужчины же стали протискиваться поближе, чтобы лучше рассмотреть это странное явление — хохочущую женщину. Майнпурские мужчины видели иностранку на велосипеде, видимо, впервые в жизни, но, похоже, ещё больше их привлекала возможность услышать, как она смеётся. Казалось, они не подозревали, что я — вообще человек, способный разговаривать или смеяться.

— О'кей, вы двое, у нас есть комната! — прокричал Ларри из окна второго этажа. Его слова моментально положили конец моему хихиканью и страданиям Джеффа, и мы оба ринулись прокладывать себе путь через море людей, отделявшее нас от гостиницы. По дороге пришлось смести множество остолбеневших мужчин в белых туниках и мешковатых брюках. Требовался хороший пинок, чтобы они очнулись от транса.

Как только вместе с велосипедом я оказалась в гостинице и поднялась наверх, то захлопнула ставни, чтобы не слышать гвалта внизу. Полы, стены и пять коек в нашей комнате по американским стандартам были мерзостно-грязными. По полу сновала крыса, периодически исчезая, а затем вновь появляясь в щели под дверью. После одного из её исчезновений я заткнула щель грязными носками. В комнате под потолком имелся работающий вентилятор, мы запустили его на всю мощность и повалились на койки. Хотелось выжать из вентилятора всё возможное: через несколько часов всё электричество в городе должны были перебросить в сельскую местность, чтобы запустить водокачки на фермах. В тот год Индия переживала жестокую засуху.

Какое-то время спустя я поинтересовалась у Ларри, где туалеты. Он нахмурился, затем округлил глаза и указал наверх. Двумя этажами выше, на крыше, я обнаружила единственный гостиничный сортир — бадью. Сперва я не могла заставить себя приблизиться к ней, но, посовещавшись сама с собой, решилась разместиться на этом открытом всем ветрам троне и уставилась на окрестные крыши. Бадья была наполовину полна и испускала ужасное зловоние.

Заметив животное, я сначала понадеялась, что либо мне померещилось, либо оно на привязи. Не хотелось всерьёз размышлять о том, что я вижу, сидя на корточках над бадьёй, но моё сознание так этого не оставило. Пришлось признать весь ужас сложившегося положения — в тот самый момент лишь несколько окрестных крыш отделяли меня и «мою» бадью от совершенно не привязанной шустрой четырехфутовой обезьяны, которая, раскачиваясь вдоль улочек и цепляясь за цементные крыши, направлялась прямо ко мне.

Вот, оказывается, как я умру, подумалось мне. С того самого дня, как нам с Ларри пришла в голову идея отправиться на велосипедах вокруг света, где-то в глубине души я всегда знала, что этот номер у меня не пройдёт. Обезьяна была теперь так близко, что можно было не сомневаться — ей удастся сграбастать меня, прежде чем я успею удрать с крыши. Всё, о чём я могла мечтать, так это чтобы ни Ларри, ни Джефф никогда не рассказывали о том, что же случилось на самом деле: как я была атакована и убита обезьяной в тот самый момент, когда облегчалась в бадью на индийской крыше.

Открыв было рот, чтобы завизжать, я услышала, как ору: «Вниз! Спускайся вниз!» Моё рациональное мышление включилось наконец, и, чисто рефлекторно вскочив на ноги, я помчалась прочь от обезьяны, побив, без сомнения, все индийские рекорды по пятидесятиярдовому броску по крыше и вниз по ступенькам. Я влетела в комнату и захлопнула за собой дверь.

— Знаете,— пробормотала я, обращаясь к Ларри и Джеффу после того, как улеглось сердцебиение,— кончится тем, что от первого в мире велопробега останется чёрт знает что!

Думаю, приключись это со мной в самом начале нашего похода, я бы всё бросила и в тот же вечер вернулась домой. Но к тому времени, за восемнадцать месяцев дороги, мы с Ларри пришли к обоюдному соглашению (и временами ему успешно следовали) относительно разнообразных экзотических и невозможных ситуаций нашего путешествия. В тот вечер, в Майнпури, сидя на своей койке, я размышляла о том, почему, несмотря на физические и душевные тяготы нашего путешествия, чем дальше мы едем, тем больше жаждем испытывать свои недавно приобретённые силы, выносливость и уверенность в себе. Невзирая на все потрясения того вечера в Индии, я продолжала радоваться, что мы затеяли наше путешествие.

ГЛАВА ВТОРАЯ ПОКА НЕ ПОЗДНО

На велосипеде вокруг света? Идея возникла под влиянием минуты, и, поскольку мы не стали подробно перебирать всевозможные опасности, у неё был шанс выжить. Всё началось в начале 1977-го, когда мы с Ларри обедали в своей квартирке в Санта-Барбаре.

— Ты замечала, как часто люди говорят: «Я мечтал совершить что-нибудь захватывающее и выдающееся, пока был моложе, но теперь я слишком стар и у меня нет сил к этому вернуться»? — мычал Ларри, жуя картошку.

Я кивнула.

— Так вот, довольно скоро денег у нас будет достаточно для взноса за дом. Но, как только мы его внесём, нас свяжут последующие ежемесячные платежи. Опять же, если вместо этого мы потратим деньги на что-нибудь ещё, вроде путешествия, то по возвращении обнаружим, что у нас ни кола ни двора.