Милее всех роз - [44]

— Я прямо жду не дождусь, когда вы покажете мне ваш сад! — весело призналась она.

Они вошли в холл, отделанный белым и черным мрамором. Над черными мраморными колоннами возвышался бронзовый лев, вставший на дыбы и попирающий лапами бронзовые цветы.

— Старинный герб Дельфьори, — пояснила графиня. — Это очень древний род. Когда мы поженились, в палаццо было полно всякого жуткого оружия и доспехов вроде тех, в каких являются призраки в английских замках. Роберто убрал все это в кладовую — пусть пугают мышей.

Графиня распахнула высокую дверь и пригласила Марго войти. Комната, где они оказались, была вся золотая. На окнах — занавеси из тафты янтарного цвета, стулья и софа обтянуты набивной тканью абрикосового цвета с золотыми узорами. Сиял на солнце полированный письменный стол с черно-золотой китайской росписью и овальный столик из позолоченной бронзы. На столике среди вороха душистых желтых чайных роз стояли фотографии.

На всех фото был один и тот же человек: то молодой, играющий в поло, то пожилой седовласый джентльмен, улыбающийся из простой золоченой рамки.

Графиня легонько коснулась рамки и прошептала:

— Ciao, caro.

Потом обернулась к Марго:

— Марго, это мой Роберто, хозяин виллы. Я сказала ему, что вы приедете разобраться с розами, и он согласился. Роберто всегда любил видеть хорошеньких девушек.

Она говорила шутливым тоном, но Марго видела в ее глазах тоску и одиночество. Ей стало ужасно жалко графиню. Она почувствовала себя неловко, словно случайно подсмотрела чужую тайну.

— Мой муж любил розы, — продолжала графиня. — Он их сам разводил.

Она предложила Марго широкое кресло, а сама опустилась на софу у бронзового столика.

— Вот эти желтые розы он вывел сам. Он назвал их «контезина», «графинюшка». В мою честь. Он говорил, что они не только прекраснее всех роз, но еще и самые ароматные.

Тут вошел слуга и поставил перед ними серебряный поднос с тонкими чашками севрского фарфора. Разливая кофе по чашкам, графиня сказала:

— На той неделе — день рождения Роберто. В этот день я всегда собираю его старых друзей. Они вам понравятся. Например, Клаудио Барини — это он написал вон тот мой портрет. Да, это я в молодости. Монкатто я тоже пригласила. Он очень постарел и живет затворником, но я все же надеюсь, что он будет.

Неужели она в самом деле увидит маэстро? Марго чувствовала себя как в тумане. Чтобы развеять это странное забытье, она встала и подошла поближе к портрету Алисии Дельфьори в молодости.

— Такой я была тридцать лет назад. Конечно, я сильно изменилась, — спокойно сказала графиня. — Это естественно. Меня ужасно раздражают мои подруги, которые чуть ли не каждый год разглаживают морщины. А ведь морщины — как медали. Каждая из них заслужена смехом и слезами.

Графиня помолчала.

— У вас тоже лицо женщины, которая отдается любви всем сердцем. Это и благословение, и проклятие, cara mia. Самые душистые розы цветут лишь одно лето — одно короткое лето, — а потом увядают…

— Вы, должно быть, очень его любили… — импульсивно сказала Марго.

— Очень, — искренне ответила графиня. — Ну зачем он умер раньше меня? Наверно, со времен Евы каждая женщина молилась, чтобы умереть раньше того, кого она любит.

Она на миг помрачнела. Но тут же встряхнула головой и улыбнулась.

— Да, так мы говорили о приеме, который я даю в день рождения Роберто. И я хочу, чтобы в этот день розы действительно струились в пруд. Я не хочу, чтобы эти жалкие кустики позорили память моего мужа.

И графиня внимательно посмотрела на Марго.

— Хорошо, — ответила Марго, — я посажу взрослые кусты, как только найду подходящие. Вы не знаете, есть ли поблизости хороший питомник?

— Certo. Мой садовник в вашем распоряжении. Шофер тоже. Я сама буду сопровождать вас, когда смогу.

Графиня приподняла свою чашечку с кофе.

— Salute, Марго! Выпьем за удачное начало. Когда отдохнете, я покажу вам сад, который устроил Карло Монкатто вместе с моим Роберто.

Вилла Дельфьори — это не просто парк. Это настоящее произведение искусства, созданное из деревьев, цветов и водоемов и завершенное холмами на заднем плане. Эта долина очень сухая, и, чтобы обеспечить посадки водой, Монкатто отвел туда целую горную реку. И теперь на двадцати акрах раскинулась пышная растительность.

Чтобы обойти парк, понадобилось не меньше часа. Но свой любимый вид графиня приберегла на десерт. Это был небольшой водоем, на берегу которого стояла маленькая беседка. Она казалась неотъемлемой частью ландшафта и утопала в благоуханных розах «контезина». А вокруг росли тонкие плакучие ивы.

— Эти ивы Роберто привез из Японии, — сказала графиня. — Европейские ивы слишком грубые. Знаете, cara, мы часто приходили сюда вдвоем по вечерам, выпить стакан вина или чашечку капуччино.

Белая цапля, бродившая по воде, взвилась и улетела, шумно хлопая крыльями. Графиня проводила птицу глазами.

— Когда Нейл Кир был здесь в последний раз, — задумчиво сказала она, — он сказал, что вилла Дельфьори похожа на симфонию природы.

Какая тоска охватила вдруг Марго при этом имени! Она вдруг представила себе, как он стоит на этом самом месте, любуясь ивами над прудом, и видение это было отчетливым, словно наяву.