Милая - [29]

В следующие несколько недель я почти не встречалась с Уиллом. Я оставила почту на его кровати, и она долго оставалась нетронутой. Если я и видела его, то только тогда, когда он проходил по коридору или шел к метро мимо кафе «У Келли». Я предполагала, что он, вероятно, с кем-то встречается и не хочет приводить девушку домой к своей стервозной соседке. При встрече мы разговаривали вежливо, но резко. Он продолжал оставлять мне записки, обращаясь ко мне «Уважаемая хозяйка», где сообщал, что либо выгулял Джексона, либо взял его с собой на пробежку. В одной записке он упомянул, что Джексон кажется ему вялым, и я поняла – у него опять был приступ.

Лето в Нью-Йорке стояло очень жаркое. Я проводила много времени в кафе под кондиционером, просматривая журналы для новобрачных и валяя дурака вместе с Дженни. Мы разослали приглашения на ее помолвку, которая должна была произойти в нашем кафе. Я продолжала встречаться с Робертом. Чаще всего мы назначали свидания каждую вторую субботу, когда Джейкоб проводил время с матерью. Нередко мы вместе ужинали, ведя не слишком возбуждающие беседы о «старых добрых временах» банковского бизнеса. Он стал для меня хорошим приятелем, с которым приятно поужинать, но не более. Зато отвлекал меня от мыслей об отце и всего, что напоминало мне о нем в кафе и дома.

Однажды вечером, захмелев от шампанского, я пригласила его к себе. Мы еще не спали вместе, и он, вероятно, думал, сколько еще экзаменов ему придется стерпеть от этой школьницы.

В квартире было темно, Уилла дома не было, поэтому Роберт прошел вслед за мной в мою комнату. Мы поспешно сбросили одежду, словно у нас было мало времени. От этого я почувствовала себя подростком. Роберт старался быть сексуальным, но выглядел лишь неловким. Я сама легла на кровать, приняв соблазнительную позу: на боку, подложив руку под голову. Роберт засмеялся. Такой реакции я не ожидала, но увидела, что он явно возбужден. Навалившись на меня, он раздвинул мне ноги коленями. Всем весом он опирался на руки, между которыми оказалась моя голова. Времени даром он не терял – что уж там, ни терял ни минуты, не утруждая себя прелюдией перед тем, как войти в меня.

– Ой, – застонала я.

– Ой, прости, тебе больно? Помедленнее?

«Не льсти себе».

– Нет, твои руки запутались у меня в волосах. Шее больно.

– Ой, прости. – Он неуклюже выпрямил руки, а потом громко застонал, и все на этом.

Какое разочарование. Во всяком случае, для меня. Я так долго ждала Роберта, я ожидала роскошного фейерверка в спальне, но получилось как-то слишком несправедливо, как и все остальное, чем мы занимались вместе. Я начинала понимать это. Встав с кровати, я натянуто улыбнулась ему и сказала:

– Пойду принесу воды. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо.

Я побрела по коридору, накинув на себя лишь рубашку Роберта, и даже не подумала зажечь свет. Я пошла прямо к холодильнику в надежде найти там имбирный эль, поскольку меня слегка подташнивало после нашей короткой любовной игры. Открыв холодильник, я тупо уставилась в него, и меня обдало холодом. Услышав, как открывается замок на входной двери, я развернулась и увидела, что в квартиру входит Уилл. Было темно, и я не могла видеть выражения его лица, но я видела, как он молча прислонился к входной двери. Я прищурилась, чтобы лучше его разглядеть, но бесполезно. Он смотрел на меня, освещенную лампочкой холодильника, при этом на мне не было ничего, кроме чужой мужской рубашки. Я была почти уверена – он понял, что происходит. Я чувствовала легкую обиду на Уилла за то, что он все время уходит, оставляя мне лаконичные записки, но мне никогда не хотелось, чтобы он застал меня в такой ситуации. Замерев, не в силах пошевелиться, я выждала несколько секунд, а потом медленно закрыла холодильник. В полной темноте я прошла по коридору, как говорится, поджав хвост. Едва дойдя до своей комнаты, я услышала, как хлопнула входная дверь. Он ушел.

Я скользнула в кровать. Роберт лежал, отвернувшись от меня, поэтому я свернулась калачиком у него за спиной, положив руку ему на грудь.

– Твой сосед дома?

– Нет.

Убрав мою руку со своей груди, он повернулся ко мне. В щель между шторами в комнату проникал тусклый свет. Я была уверена, что Роберт лежал с открытыми глазами. Он улыбнулся, а потом тихо произнес:

– Я не люблю ласкаться. – Он наморщил нос. – Чувствую что-то вроде клаустрофобии… понимаешь?

Я покачала головой.

– Все замечательно. – Я натянуто улыбнулась ему, а потом отвернулась и молча заплакала. Я думала о том, как я вообще могла лечь в постель с Робертом, если наши отношения сводились к тому, что мы изредка встречались и вели скучные разговоры. Потом я стала думать об Уилле. Мне захотелось, чтобы мы вернулись к нашему дурацкому флирту и снова вместе музицировали.

На следующий день, вернувшись домой с работы, я нашла еще одну записку:

УВАЖАЕМАЯ ДОМОВЛАДЕЛИЦА!

Я ВЫГУЛЯЛ И НАКОРМИЛ ДЖЕКСОНА.

Смяв записку, я взяла поводок и повела Джексона к парикмахеру. В тот день я решила его постричь. Обычно золотистых лабрадоров не стригут, но было так жарко, что шерсть Джексона валялась по всей квартире. После стрижки он был похож на счастливого пса, хотя выглядел странновато.