Михаил Козаков: «Ниоткуда с любовью…». Воспоминания друзей - [14]

Чего Вы ждете, принц?

Чего Вы ждете?

Не надо больше, не ломайте рук.

Все эти люди, принц,

В конечном счете,

Устали от душевных Ваших мук…

Вот тут я, что называется, растопил ММ, и мы стали уже обмениваться другими цитатами, читать стихи. И Волчек тут даже слегка отстранилась, отсела в сторону, поняв, что началось нечто очень серьезное.

Потом была в наших встречах некая пауза. Я иногда его встречал в буфете «Современника», где он сиживал с Гафтом и Квашой. И я за их столик подсаживался, что было для меня величайшей честью, какие же интересные они вели разговоры!

Были и спонтанные встречи. Длилось это довольно долго, практически до его отъезда в Израиль. В 1992 году наш театр «Школа современной пьесы» поехал на свои первые гастроли в Израиль. Мы повезли два спектакля – «Пришел мужчина к женщине» и «А чё это ты во фраке?» Филозов, Полищук, Петренко… Гастроли наши проходили грандиозно. И художник, с которым мы работали в «Современнике», Саша Лисянский, привел меня на бульвар Ротшильда, в гости к Козакову.

Я понимал, что ММ очень нервничает по поводу наших гастролей. И даже ревнует к нашему успеху. Приехал какой-то молодой, мало кому известный театр – «собрали трех артистов». И вдруг в Израиле играют недели две по два спектакля в день при полных аншлагах. Мы же зрителю тогда подали звезд!

Он ревновал, но у нас с ним были очень интересные разговоры о том, как сейчас можно работать в СССР. Он же говорил только о том, что в Израиле сделает театр, какой он в Союзе сделать не сможет. Как и любой эмигрант, он, будучи даже большим художником, постоянно оправдывал для себя и собеседника свой отъезд. Мотивировал его только желанием создать собственный театр. Он и создал его, в конце концов – «Русскую антрепризу Михаила Козакова». И он неслучайно приехал покорять Израиль художественно. Именно поэтому он стал играть на иврите, мучаясь неимоверно, в спектакле Бориса Морозова «Чайка» в Камерном театре.

Но, к сожалению, ему не удалось прорваться в «Габиму» – в ту самую «Габиму», приехавшую когда-то на эту землю из России. Мирового уровня театр. Я тогда ничего этого не знал и, к сожалению, нанес ему еще один психологический удар. На мой спектакль «Пришел мужчина к женщине», который играли Полищук и Филозов, пришел художественный руководитель «Габимы», посмотрел и сказал:

– Не могли бы вы сыграть это в «Габиме»? Показать русский театр израильтянам?

И мы играли в «Габиме» без перевода, при переполненном зале, где не было русскоязычных зрителей. Мы показали русский театр. И в тот же день я получил от художественного руководителя театра приглашение ставить в «Габиме».

Это для ММ было жутким ударом. Как это? В театр, где ставили Вахтангов, Любимов и Стуруа, приглашают некоего мальчика, ничего еще толком не поставившего, а не его – Козакова. И надо сказать, что ММ это прочувствовал глубоко.

Я должен был поставить у них тот же спектакль с артистами «Габимы» и на иврите. У меня главную роль играл Йоси Полак – звезда израильского театра. Дочь Михоэлса, которая была у меня переводчицей, предупреждала, что это звезда с труднейшим характером.

И вот тут ММ еще пуще на меня обиделся и совсем перестал звать в гости. Мы с ним как-то встретились на бульваре Ротшильда, где был его дом, и он не мог скрыть свою неприязнь к происходящему. И я прекрасно понимал, что ему нанесена обида. И когда выходила премьера, я позвонил его жене Ане и очень просил прийти на премьеру. Он пришел, и ему очень понравился спектакль. После премьеры мы поехали на роскошный банкет на берегу моря, в дом известной актрисы, тоже участвующей в этом спектакле.

Столько лет прошло, но я помню, что он отвечал за весь русский театр.

И была там одна совершенно гениальная вещь. На стол поставили поднос с громадным арбузом. А вокруг стояли гости – израильские и российские артисты. И так получилось, что с двух сторон, напротив друг друга, стояли Козаков и Йоси Полак. Арбуз с хрустом разрезала хозяйка – Леора, вынула из сердцевины самый большой и сочный кусок, подержала его между этими двумя актерами и картинно отдала Козакову. И Полак сказал мне на это:

– Знаешь, почему Леора дала Козакову этот лучший и первый кусок арбуза? Потому что он научился без акцента говорить на иврите слово «арбуз».

Он уже в это время стал репетировать в своей антрепризе спектакли. Естественно, уже подтянул туда своих друзей – Валентина Никулина, Леню Каневского и других. Жена его Аня обнаружила в себе продюсерские таланты.

Потом мы почти каждый год приезжали в Израиль на гастроли, привозили свои спектакли. Привезли «Уходил старик от старухи», в котором блистательно играли Мария Владимировна Миронова и Михаил Андреевич Глузский. Это спектакль о прожитой жизни, о том, что всё заканчивается.

Был огромный успех, и банкет, на котором мы с ММ прилично выпили. Когда это всё закончилось, мы пошли с ним по набережной. Мне очень жаль, что тогда не было у меня ни диктофона, ни какого другого записывающего устройства. Потому что я услышал монолог человека, уходившего от чего-то или от кого-то, мне неведомого. Мы шли очень долго, и у меня было ощущение, что я присутствую на съемках потрясающего фильма, который буду потом много раз просматривать. Он замечательно и интересно говорил о театре, о судьбе, о поэзии. Через много лет мы снова читали друг другу стихи, перебрасываясь: а помните? а помните?