Мигрант, или Brevi Finietur - [5]

В этот самый момент кабина выехала из чащи на край обрыва. Крокодил охнул и вцепился в траву: слева по-прежнему тянулась стена цветных зарослей, справа открылись небо, синее с фиолетовым оттенком, далекий горизонт и город на горизонте: композиция из разновеликих игл, устремленных в небо. Перевернутые сосульки цвета сгущенного молока, слоновой кости, жженого сахара; Крокодил видел их несколько секунд, потом кабина снова резко свернула в лес, и дальний горизонт исчез.

«Хорошо бы меня везли туда, — подумал Крокодил с опасливой надеждой. — Вот уж там, наверное, полно народу. Интересно, что у них происходит на улицах, что за транспорт, как устроены дома изнутри». Впервые с момента «изъятия» у Крокодила шевельнулось внутри подобие интереса: верный признак того, что он начинает отходить от шока. Любопытство — первейшее человеческое свойство, очень опасное. Очень полезное. Индикатор нормы.

Он стал мысленно прикидывать расстояние до города и возможный маршрут, но кабина, повернув еще раз, царапнула дном о камень и остановилась. Через секунду открылась дверь.

Крокодил подобрался. Ему сказано было «выходить, когда дверь откроется», но не в пустой же лес выходить?! Он воображал себе станцию, перрон, что-то в этом роде, город, хотя бы поселок…

Кабина стояла, подняв дверь, как руку в салюте. Крокодил выглянул наружу. Почти сразу в поле его зрения втерся маленький желтокожий человечек, приятельски поманил к себе:

— Ты, это, Андрей?

— Я, — прохрипел Крокодил и вышел. — Я родной язык забыл.

— А какой у тебя родной?

— Русский.

— Ну, понятно, они ставят новый язык на ту основу, где стоял родной. Вот у меня родных было ханьский и бай, а еще десяток выученных!

Земляка звали Вэнь. На своем веку ему случалось называться как угодно, в том числе Ваней и Эдом. Эмиграция на Раа была не первой в его жизни; ему много раз случалось рвать с прошлым и переезжать далеко. Он жил в Европе, в Америке, в Австралии, и вообще, проще перечислить земные континенты, где он не жил.

— Что случилось на Земле? — первым делом спросил Крокодил.

— А что случилось?

— Почему мы эмигрировали?

— А почему люди эмигрируют? — Вэнь улыбнулся, глаза превратились в щелочки. — Ищут, где лучше.

— Я не представляю, что должно было случиться, чтобы я эмигрировал с Земли.

— Да прямо-таки, — Вэнь ухмыльнулся. — Думаю, показали тебе заманчивые проспекты, фильмы какие-нибудь, и ты захотел повидать Вселенную.

— Вряд ли, — Крокодил отвел глаза. Земляк казался ему большим чужаком, чем смуглолицый офицер в миграционном офисе. — Вот ты — почему эмигрировал?

— Я-то? Мне, наверное, сказали, что на Раа налоги ниже, за квартиру меньше платить, а зарплата больше, — он блеснул желтоватыми зубами. — Я и поехал.

— Скажи: что сейчас на Земле? Связь возможна?

— На Земле динозавры, — помедлив, признался Вэнь.

— Что?!

— Ну, я, когда устроился, тоже стал выяснять. Тут немало наших вообще-то. В смысле землян. И оказалось, что актуальное время на Раа соответствует нашему юрскому периоду. Мы эмигрировали в далекое прошлое Раа… прошлое относительно нашего времени. Все относительно, как сам понимаешь. — Вэнь доброжелательно кивнул. — Тут хорошо. На Лимбе, наверное, тоже неплохо, но здесь лучше.

— На Лимбе — тоже прошлое? Или будущее? — спросил Крокодил безнадежно.

— Там, где ты, всегда настоящее, — когда Вэнь смеялся, морщины на его молодом лице становились глубже.

— А было такое, чтобы ты изначально собирался на Кристалл, а потом тебе отказали?

— Кристалл? — Вэнь нахмурил лоб. — Нет. Мне предлагали выбрать между Лимбом, Раа и этим… Олу, или Ору, я уже не помню. Раа лучше, конечно. Мы с тобой умные, хорошо выбрали.

— Я хочу вернуться на Землю.

Вэнь разлил по маленьким чашкам дымящийся напиток. Крокодил даже не стал спрашивать, что это. Жилище Вэня было похоже на поросшую мхом пещеру; хозяин и гость сидели скрестив ноги на упругом моховом ковре, за каменным столиком без ножек.

— Назад дороги нет, — сказал Вэнь. — Еще мамонт не вывелся, Христос не родился. Что ты там будешь делать?

— Но почему? — Крокодил сцепил пальцы. — Я так понял, что если заплатить им временем… Я бы десяток лет жизни отдал.

— Чего стоит десяток лет в сравнении с миллионами, которые нас отделяют от двадцать первого века? Или хотя бы от девятнадцатого?

Крокодил поперхнулся напитком.

— Два года в уплату — мелочи, булавки, — авторитетно заявил Вэнь. — Главную прибыль они получают, когда переносят нас в прошлое. Мне один яйцеголовый говорил: это все равно что сбрасывать воду с плотины. Слить сверху вниз, из будущего в прошлое — получается энергия. А чтобы закачать воду наверх, или нас с тобой закинуть из прошлого в будущее, — энергию надо потратить… Так вот: ни у тебя, ни у меня нет таких ресурсов, чтобы обратно проситься.

Крокодил все никак не мог откашляться.

— Так что расслабься, забудь и радуйся жизни, — Вэнь кивнул маленькой головой. — Может, на Земле и впрямь какая-то беда стряслась. Все наши, в смысле кто с Земли, — из две тысячи десятого. Позже — никого. Раньше — есть. Это семейные. Если семьей эмигрировать, больше времени в уплату идет, от двух с половиной лет до пяти. Пять лет в уплату, ты прикинь! И ведь соглашались же люди…