«Миги» против «Сейбров» - [24]

Я же договорился заранее, что буду стрелять и убивать дичь, а вот таскать добычу не буду.

В 1945 году 300-й иап стоял на аэродроме Бабстово в Еврейской автономной области, недалеко от границы с Китаем, где река Сунгари впадает в Амур. Летом 1945 года, после разгрома немцев, большое количество войск перебрасывали с запада на восток, на войну с японцами. С целью проверки боевой готовности частей 254-й иап прибыли два инспектора ВВС: полковник Н. Храмов[1] и майор, фамилию которого я не помню. Командир 254-й дивизии вызвал меня и дал задание слетать на аэродром Надеждинское на реке Вире и привезти свежей рыбы, чтобы угостить летчиков-инспекторов из Москвы. Я в то время был летчиком-инспектором дивизии. Мне подготовили самолет У-2 и две снаряженные шашки с тротилом, то есть дымпатроны для учебных бомб «П-40». На эту «рыбалку» со мной полетел техник звена управления дивизии ст. техник-лейтенант С. Приказчиков. На аэродроме Надеждинское находилась для охраны имущества армейская команда из 5—6 человек во главе со старшиной Машуней. По прилете на аэродром мы с Приказчиковым взяли две бомбы со взрывателями, снаряженные инженером по вооружению капитаном Шабловым, и пошли к реке. Я сел в лодку с одной бомбой и поплыл к яме, где должен был взорвать это устройство. Лодка рассохлась и сильно текла. Приказчиков стоял на берегу, недалеко от места взрыва, и ждал, когда я подплыву и брошу бомбу. В лодке набралось много воды, и я пристал к берегу. Воду из лодки мы вычерпали, но решили, что бомбу подожжет и бросит с берега Приказчиков, а я с лодки буду собирать рыбу. Готовясь сесть в лодку, я услышал взрыв, но не в воде, а рядом, за кустами. Выскочил из лодки, подбежал к месту взрыва и увидел страшную картину. Приказчикова разорвало на куски, а его останки и лоскуты одежды болтались на кустах. Меня охватило нехорошее чувство утраты, горечи и страха. Я выскочил на высокий берег реки, там стоял солдат из комендатуры. Отправив его за старшиной, я опять прибежал к месту катастрофы. С прибытием старшины Машуни солдаты притащили небольшой ящик, в который мы сложили то, что осталось от Приказчикова. Занесли ящик в землянку и хорошо закрыли от разного зверья.

По прилете на аэродром Бабстово я подробно доложил обо всем случившемся командиру дивизии, который, соответственно, письменно доложил командующему. На другой день останки Приказчикова привезли и похоронили. Меня же наказали: сняли с должности, объявили строгий выговор и назначили заместителем командира 300-го авиаполка. Так трагически закончилась одна из глупейших рыбалок. После чего я в жизни рыбу не глушил и никому этого делать не разрешал.

Я описал некоторые случаи на рыбалке и охоте, свидетелем и участником которых был. Всего, конечно, не опишешь, ведь на охоте и рыбалке, особенно дальневосточной, происходило и происходит много смешных и трагических случаев. В целом же охота и рыбалка — интересный и увлекательный вид отдыха, подчас превращающийся в тяжелую работу. Нередки были и комичные ситуации.

…Возвращались мы однажды вечером с охоты с моим комэском, когда еще служили в Поздеевке. Я убил одну утку, а он ничего. Подходя к деревне, недалеко от аэродрома, увидели — женщина гонит домой гусей. Мой командир спрашивает крестьянку:

— Сколько стоит гусь? Она отвечает:

— Белый 20, серый 30 рублей.

Долго не раздумывая, он стреляет серого гуся и отдает женщине 30 рублей. Она взяла деньги и принялась благодарить, а мой комэск говорит:

— Теперь-то жена поверит, что я действительно был на охоте.

При прощании я усилил эту достоверность, отдав ему свою утку, так как одна утка мне была ни к чему.

Вот такие случаи бывали на охоте 60 лет назад. Сейчас же, говорят, на Дальнем Востоке не то что козла или изюбря, а даже зайца редко встретишь. Я же ружье не держал в руках с 1952 года. То же советую и другим, чтобы сохранить что-то своим потомкам, а если уж очень хочется пострелять и проверить свои способности, есть для этого тиры и стенды.

6. Начало реактивной эры

В Липецк я прибыл в конце октября 1946 года. Интересно отметить, что это был первый послевоенный набор летчиков, имевших боевой опыт в Отечественной войне на уровне командиров и начальников штабов авиаполков, поэтому степень подготовки слушателей была определена как Высшие летно-тактические курсы усовершенствования командиров авиачастей ВВС.

Не помню, сколько слушателей было в наборе, но хорошо помню, что все слушатели были участниками Великой Отечественной войны и 76 человек из них были Героями Советского Союза.

Так как все слушатели набора ходили в форме и с орденами — ордена тогда были в почете, и за них платили деньги, — то в учебных классах, в столовой и в общежитии слышался приятный звон металла наград.

За год учебы на Липецких курсах я много познал в теории и практике военного дела. Узнал, как должен работать командир и штаб авиаполка на различных этапах проведения наступательной и оборонительной операции фронта. Более глубокие знания были получены в аэродинамике, самолетовождении, теории воздушной стрельбы и бомбометании, в изучении новых приборов спецоборудования. Фундаментально изучалась тактика ВВС — оценка обстановки, принятие решения, его выработка и другие вопросы командира и штаба авиаполка. Изучали, как всегда, краткий курс истории ВКП(б).