Миг столкновения - [16]

– Волосы у Белль вовсе не лиловые. И очков нет.

– А это и не Белль, – объясняет Виви. – Это ее сестра-близняшка, Клодетта. Она учится в университете, изучает морскую биологию. Очки ей приходится носить, потому что она постоянно читает учебники. От этого у Клодетты развилась дальнозоркость.

– Ладно. А волосы почему лиловые?

– Потому что Клодетта занимается дайвингом. А на морском дне все такое яркое.

– Что – все? Рыбки?

– Да. Рыбка-радуга, кораллы, всякие водоросли и еще много чего. Сама подумай, как в подводном царстве будут выглядеть каштановые волосы? Тускло и некрасиво!

Лия кивает, соглашается с логикой.

– Здорово. Как ты сказала – морская билогия?

– Бии-оол-оо-гия. Морская био-логия. А ты кем хочешь стать, когда вырастешь?

– Учительницей.

Ответ у Лии давно заготовлен – детей ведь часто об этом спрашивают. Впрочем, может, она только две профессии и знает – повар да учитель.

– Я еще не решила, – добавляет Лия.

Виви не отстает:

– Тебе надо определиться. Для начала забудь обо всем, что знаешь. Чтобы в голове была пустота. Бесконечная, как космос.

Лия зажмуривается.

– Уф.

– Пойми, ты можешь стать кем угодно. Мир такой большой. Только представь себе зелено-голубую планету, всю окутанную белыми облаками. Так она выглядит из космоса. Представь, сколько на нашей огромной Земле всяких возможностей, и выбери то, что тебе больше всего нравится. Ну, Лия, кем ты хочешь стать?

Лия крепко задумывается.

– Павлином.

Я чуть не икаю от смеха. Моя сестренка – самая большая фантазерка в мире.

– Ты хочешь стать павлином?

Лия кивает, насупливает бровки. Знакомая гримаса. Расшифровывается: «Лучше не дразни». Впрочем, я и не дразню.

– Павлины – они такие синие-пресиние, и у них самые красивые перья.

Виви совершенно серьезна. Губы от любопытства вытянуты трубочкой.

– Ну а почему ты решила, что у тебя не получится стать павлином?

Говорит так, будто и впрямь не понимает, почему павлин – не профессия.

– Наверно, потому… – Лия морщит личико, – потому, что я не знаю, как превратиться в павлина.

– Пустяки, – Виви поводит плечами. – Зато я знаю.

– Ты?

Пытаюсь представить, как Виви превращает мою сестренку в павлина. Не получается. Может, если отвернуться, Виви просто взмахнет волшебной палочкой, на Лию посыплются блестки – и она станет павлином. Честное слово, я бы не удивился.

– Ну да. Мы скоро этим займемся, ладно?

– Ладно! – подхватывает Лия с восторгом, но возглас плавно переходит в зевок.

– А кому это здесь баиньки пора? Наверно, нашей Лии, – говорю я и добавляю: – И нашей Беке тоже.

Бека встряхивает волосами, встает с дивана.

– Я и сама собиралась.

Зато Лия глядит сердито, словно я ее смутил и теперь мне не поздоровится.

– Джонас, я спать совсем не хочу!

Виви упруго поднимается на ноги.

– Как же мы завтра пойдем гулять, если ты сейчас в кроватку не ляжешь?

– А мы завтра пойдем гулять?

– Конечно. Если захочешь.

Лия изо всех силенок обнимает голые ноги Виви, потом вприпрыжку бежит наверх. Я встряхиваю головой, когда она исчезает на лестничном повороте. Мы с Виви остаемся наедине. На меня находит ступор. Я бы лучше еще один ужин для нее приготовил, чем слова из себя выдавливать.

– С нашей Лией не соскучишься. Надо же – павлином хочет быть!

Виви пожимает плечами:

– Наверно, она была павлином в прошлой жизни.

В Лие до сих пор сохранилось нечто от птицы.

У меня брови так и ползут вверх.

– Ты что – веришь в реинкарнацию?

Виви отзеркаливает мое выражение лица.

– А ты что – не веришь?

Нет, я не верю.

– Ну и кем ты была в прошлой жизни?

– Давай без «ну». Я была дельфином, балериной – это в двадцатых годах прошлого века, – а еще слоисто-кучевым облаком, частью целой стаи. Насчет этих трех реинкарнаций я точно знаю, насчет остальных – не уверена.

У этой девчонки либо подтвержденный диагноз, либо она меня развлечь решила. Но самое странное – я очень четко представляю ее во всех трех перевоплощениях. В волнах играет гладкий, обтекаемый серый дельфин – это Виви. Она же крутит фуэте в балетной пачке и зависает пышным облаком в нижних слоях стратосферы. Мне не по себе – как же так, я понятия не имею, кем был в прошлых жизнях.

– Я, наверно, только первую жизнь живу.

Виви качает головой:

– Ну что ты. Я тех, что только пришли в наш мир, сразу вижу. Например, Бека как раз из таких. Будь с Бекой снисходительнее – знаешь, до чего трудно жить без опыта предсуществования?

– Можешь сказать, кем я был?

Виви сильно склоняет голову набок, локоны свисают строго по вертикали. Смотрит сквозь меня. Кладет теплые ладони мне на грудь. Напрягаю мускулы – пусть почувствует, что они совсем неплохи.

– Похоже, ты немало лет провел в теле дерева. Кажется, это был дуб. Вероятнее всего, на Великих равнинах. Вот откуда у тебя такая хватка, вот почему ты так предан семье. Дубы живут долго, очень долго, поэтому опыт именно этой жизни превалирует у тебя над опытом других жизней. Сам ты не помнишь, как возвышался посреди прерии, но это помнят твои плечи.

Виви гладит меня по плечам, но это не ласка – это диагностика. Как в больнице, только она не болезнь ищет, а признаки прошлых жизней. Ее лицо так близко, что я не знаю, куда глаза девать. Кожа оттенка снятого молока, брови темные. Мама раньше любила старые черно-белые фильмы. Никогда не понимал, что в них хорошего, но первый эротический сон у меня был с участием Брижит Бардо. Нет! Быстро переключить мысли на готовку. На овощи. На пастернак! Потому что пастернак на мой вкус – та еще гадость.