Мифы Советской истории - [19]
Расстрелом демонстрантов власти были намерены перейти в наступление. Однако кровопролитие привело к новому витку революции. Начались столкновения рабочих с войсками вокруг заводов. На Выборгской стороне были воздвигнуты баррикады. В результате рабочие кварталы оказались вне контроля властей.
"Продолжая наступление", власти в ночь на 26 февраля арестовали около 100 активистов революционных партий. Но революция развивалась уже независимо от политических активистов. Толпы "рождали" агитаторов из собственной среды сотнями. Организованность движению пытались придать и левые думские лидеры. Думу еще можно использовать как инструмент возможного умиротворения масс.
Еще 26 февраля председатель Думы М. Родзянко, пытаясь как-то спасти ситуацию, которая грозила парламенту катастрофой (как казалось, прежде всего в случае победы самодержавия над "бунтом"), отправил царю телеграмму с предложением создания правительства во главе с популярным деятелем. Родзянко уверял, что "иного выхода нет, и медлить невозможно"[70]. Во всяком случае второе было верно. Прочитав телеграмму, Николай сказал своему приближенному: "Опять этот толстяк Родзянко мне написал всякий вздор, на который я ему даже отвечать не буду"[71]. Вместо ответа царя депутаты получили указ о приостановлении заседаний Думы.
27 февраля, протестуя против роспуска думы, Родзянко телеграфировал царю: «Последний оплот порядка устранен»[72]. Раз Николай глух к умеренным предложениям думских лидеров, им волей неволей пришлось икать другую опору — в народном движении.
Народные избранники подчинились решению о роспуске и разошлись, но "члены Думы, без предварительного сговора, потянулись из залы заседания в соседний полуциркульный зал," — вспоминал депутат П. Милюков[73]. В этом "зале для игры в мяч" Русской революции был создан Временный комитет Государственной Думы (ВКГД) для «водворения порядка в г. Петрограде и сношений с организациями и лицами"[74]. Примечательная формулировка. Депутаты надеялись выиграть в любом случае. Победит царь — мы водворяли порядок. А если процесс пойдет дальше — представители Думы могут, действуя от ее имени, возглавить «общественные организации».
Комитет был создан так, чтобы в случае победы самодержавия депутатов нельзя было обвинить в нарушении закона. Таким образом думский комитет становился единственным легальным органом, в котором бунтовщики могли обрести заступника перед лицом монаршия гнева.
В комитет, который иногда именовал себя также исполнительным комитетом (претензия на административные полномочия), вошли кадеты, октябристы, социалисты. В центре оказались кадеты.
Между депутатами возникли споры относительно дальнейших действий. Характерно, что недавние товарищи по масонской ложе вовсе не сходились во мнениях. Некрасов предлагал создать военную диктатуру, а Чхеидзе выступал против этого[75].
Милюков, вспоминая о создании комитета, пишет о "самоубийстве Думы". Однако в этот момент Дума еще не прекратила свое существование, а лишь прервала заседания. Убийство (а не самоубийство) Думы лидеры ее либерального большинства произведут позднее.
Более того, в сознании масс Дума продолжала жить полнокровной жизнью. Об официальной приостановке ее деятельности знали немногие (да и какое значение мог иметь указ царя в такой обстановке), и вскоре именно Дума, а точнее место ее расположения — Таврический дворец, стал центром притяжения восставших. Как законное учреждение, Дума обеспечивала какую-то видимость законности всему движению. Таким образом, Николай II своими действиями не только резко обострил ситуацию, но и толкнул парламентский центр ко все более активному участию в революции, исключив возможность достижения компромисса.
Своими действиями Николай II при поддержке супруги наносил такие удары по самодержавию, которые не могли бы нанести никакие масоны.
27 февраля в Петрограде началось уже полноценное вооруженное восстание. Это знают все. Но мифотворцам важно доказать, что оно стало результатом либо закулисных интриг, либо шкурных настроений. Решиться на участие в восстании — это выбор, требующий некоторой смелости. Поэтому важно объявить повстанцев трусами и маньяками бессмысленного разрушения. А раз это хаотическое выступление в Петрограде было легко подавить, то получается, что именно заговорщики — политики и генералы — помешали сделать это, проводя свой заранее спланированный переворот.
Не обнаружив прямой связи дофевральских заговорщиков и февральской революции в Петрограде, сторонники идеи искусственно организованной революции начинают строить замысловатые версии вредительства либералов. В. Кобылин, опираясь на мнение И. Солоневича, видит признаки заговора в том, что в феврале 1917 г. в столице не было «достаточного числа надежных кадровых войсковых частей»[76]. Явные признаки вредительства в Генеральном штабе. Идет ожесточенная война, на фронте каждая боеспособная часть на счету. А генерал Алексеев оставляет в столице (в тылу) новобранцев и второсортный контингент. Вот В. Кобылин и другие монархические аналитики поступили бы наоборот. Второсортных солдат — на самые опасные участки фронта, а в столицу — самые боеспособные части. Видимо, чтобы дать там последний и решительный бой германцу, когда он, прорвав неустойчивый фронт придет под Петроград…
