Мифы о Китае: все, что вы знали о самой многонаселенной стране мира, – неправда! - [114]

Американские военные советники явно переоценили возможности националистов под предводительством Чан Кайши и недооценили потенциал беспощадных коммунистов. Опытные специалисты по Китаю в Госдепартаменте оказались точнее в своих прогнозах, предсказав победу коммунистов. Тем не менее эти самонадеянные эксперты, многие из которых были учеными-китаистами, специализировавшимися на культуре Китая, слишком преувеличивали степень популярности среди населения жестокой и кровожадной коммунистической армии. Их легко ввело в заблуждение то, что Мао позиционировал себя в качестве умеренного сторонника земельных реформ. Что же касается конгрессменов, то они возложили всю вину на Госдепартамент, обвинив его сотрудников в сочувствии коммунистам; они были больше заинтересованы в нагнетании атмосферы угрозы на домашнем фронте, нежели в том, чтобы попытаться извлечь реальные уроки из произошедшего в Китае. Одним из наиболее активных участников дебатов стал печально известный сенатор от штата Висконсин Джозеф Маккартни, развернувший отвратительную истеричную охоту на ведьм, повсюду отыскивая тайных коммунистических агентов, внедрившихся в жизнь американского общества.

В Великобритании тоже было полно опытных специалистов по Китаю, ученых-дипломатов, прекрасно говоривших по-китайски и презентовавших себя легковерным политикам в качестве обладателей секретов, необходимых для постижения загадочных китайцев. Увы, результаты их деятельности оказались столь же бесполезными, как и у их американских коллег. Как мы уже видели, они посоветовали Лондону установить в колониальном Гонконге представительное правление. Они также допустили серьезные просчеты в интерпретации кризиса 1989 года и событий на площади Тяньаньмэнь. Бывший губернатор Гонконга Крис Паттен вспоминал, как вместе с британским послом в Пекине сэром Аланом Дональдом проезжал на машине мимо протестующей толпы. «Обратите внимание, у полицейских на ногах коричневые кеды, — сказал сэр Алан. — Вы не станете надевать кеды, если собираетесь топтать людей». Паттен рассказывает, как дипломат объяснил ему, что противостояние между студентами и правительством представляет собой «замысловатый спектакль, в котором каждая из сторон разыгрывает свою роль, и уверял, что разделяемые обеими сторонами государственные амбиции и традиция помогут найти такой способ примирения, при котором те и другие смогут сохранить лицо». Если бы только это было правдой!

Сегодняшним лидерам тут есть из чего извлечь урок. Если в своих отношениях с Китаем они продолжат ориентироваться на мифы и стереотипы, о которых говорится в этой книге, им не избежать повторения одних и тех же ошибок. Как им надо реагировать, если в китайских городах вновь вспыхнут массовые демократические протесты? Как следует себя вести внешним игрокам в случае возможного дипломатического кризиса в отношениях между Китаем и каким-либо из его соседей? Должны ли наши университеты по-прежнему принимать огромное количество китайских студентов? Можно ли разрешать китайским фирмам приобретать европейские и американские компании? Как найти управу на необузданных компьютерных хакеров, работой которых, судя по всему, руководят китайские военные? Как реагировать на угрозы Китая отказаться от инвестиций в те страны, чьи лидеры встречаются с Далай-ламой? На эти вопросы не существует простых ответов, однако важно, принимая решения, руководствоваться не мифами о Китае, о которых повествуется на страницах этой книги, а незамутненным и объективным пониманием сути китайского режима и характера китайского народа.

Глубоко ошибочными могут оказаться суждения о Китае, составленные по беглым зарисовкам. Вот лишь несколько примеров таких заблуждений. Китайцы покупают руководства по изучению конфуцианских принципов — следовательно, они отъявленные конфуцианцы. Некоторые жители Чунцина распевают песни эпохи культурной революции — они, по-видимому, неисправимые маоисты. В китайских городах происходят бурные антияпонские протесты — значит, Китай является агрессивной неоколониалистской державой. В Шанхае вырос еще один небоскреб — понятно, что китайцы заново строят капитализм. Дети упорно готовятся к экзаменам — ясно, ведь они живут в стране матерей-тигриц. Молодые люди отрабатывают 12‑часовые смены на фабриках в Шэньчжэне — само собой, они принадлежат к нации трудоголиков.

Вместо того чтобы делать выводы из разрозненных фрагментов информации, нам следует научиться понимать жизнь китайского общества в целом. Возьмем, к примеру, экономику. Если обращать внимание только на впечатляющие показатели роста ВВП, можно легко упустить из виду более значимый факт, заключающийся в опасной несбалансированности экономического развития и в чреватом социальным взрывом неравенстве. К тому же можно не заметить произошедший между 1990‑ми и 2000‑ми годами обратный разворот от движимой предпринимательской инициативой экономики к государственному контролю. Кроме того, сосредоточиваясь на одних лишь экономических перспективах, вы оставляете без внимания тот факт, что среднедушевые доходы китайцев все еще даже после трех десятилетий поражающего воображение экономического роста составляют менее четверти от того же показателя в Европе и Америке. Не принимая во внимание слабое развитие системы социального обеспечения, трудно будет понять, почему китайцы считают необходимым откладывать в сбережения столь значительную долю своих заработков.