Мифы и легенды народов мира. Том 9. Народы России - [127]
— Говорит сердце, а язык только произносит.
— Мудрые слова дороже золота. — И, показывая рукою на Черный камень, охотник сказал — Я исполню ваше желание — подниму этот камень.
Старик удивился словам неведомого охотника:
— Дерзкий ты человек! Ты не больше, чем мы, и, верно, не сильнее нас.
— Это верно, — отвечал охотник, — я такой же, как вы. И, может быть, среди вас есть человек сильнее меня. Но он не хочет попробовать силы, а я хочу…
— Осмеют люди такого человека, если он объявится! — сказал старик, ударяя посохом о землю.
— Решиться на жертву для блага народа — достойно. Разве у народа для решившегося на это ничего не найдется, кроме смеха?
— Сожаление позорнее смеха! Сожалеют о слабых, а смеются над безумными. Но безумие простят, слабость — никогда!
— Счастье дается сильным. Тгар мучил вас обманами и страхом. Вы отказались от него. Джинн–падишах отнял у вас меч и, находясь в могиле, не оставляет вас в покое. Вы не можете от него отказаться — вам нужно убить его. А убить джинна–падишаха может только правда: она несокрушима и тверда. Как трудно нести камень, так же трудно нести и правду. И чем выше поднять и вознести правду, тем больше людей увидят и узнают ее. Не камень убьет джинна–падишаха — убьет его правда!
И, сказав так, охотник поднял Черный камень на плечи и пошел в горы легкой и твердой поступью, какой ходит тур по каменистым откосам. Первый, кто последовал за ним, был Аксак–Ач. За Аксак–Ачем пошли бедняки, за бедняками — молодежь. Старики, после долгого раздумья, пошли тоже. И только одни богачи остались на месте.
Когда охотник, поднявшись к истоку Энджик–Су, сбросил с могучих своих плеч Черный камень, все услышали, как земля приняла последний вздох джинна–падишаха. Криком радости огласили черкесы горы: джинн–падишах умер!.. Когда черкесы спохватились, охотника уже не было.
— Где он? — спрашивали они Аксак–Ачу.
— Он ушел, — отвечал каменотес.
— Не иначе как ему покровительствует сам Мезитх[281], — решили черкесы.
А когда вернулись к себе — все изменилось, все стало иным. Горы имели другие очертания, реки — другое направление. Где раньше возвышались каменистые уступы — там цвели сады, колосились поля. Непроходимые тропы стали доступны, самые высокие вершины — близки.
— Охотник дал нам счастье! — говорили черкесы.
Аксак–Ач, обретший силы, начал без устали работать в своей пещере. Звонкие удары железа наполняли гулом черкесские ущелья, неслись через хребты к равнинам, терялись в густой хвое лесов.
— Что он там делает в своей темной пещере? — спрашивали черкесы друг друга, прислушиваясь.
Молот одноглазого каменотеса звучал все громче и громче. Его удары были слышны всюду: в горах, долинах и ущельях…
— Позовите его, — говорили старики молодым, — пусть он выйдет из своей пещеры и скажет нам, что он там делает.
— Мы не можем войти к нему, — отвечали молодые старикам.
И тогда старики решили сами войти в пещеру. Подошел день избавления — праздник в честь избавления от джинна–падишаха. Старики вошли в пещеру каменотеса, темные и печальные.
Аксак–Ач обсекал острым молотком подножье большой глыбы. Он оставил свою работу и взглянул на вошедших.
— Приветствуем тебя, Аксак–Ач, потомок Тлепса, и желаем тебе долгой жизни!
Аксак–Ач поклонился.
— Я рад видеть под черными сводами моей пещеры великих и мудрых мужей.
Вошедшие спросили:
— Мы хотим узнать, что заставляет тебя неустанно стучать молотом?
— Память о человеке, помогшем обрести нам счастье! — ответил кузнец. — Я хочу запечатлеть на камне его мужество, силу и твердость. Кому народ передоверяет свою память? На чем пишутся имена героев?
— На камне! — сказали вошедшие.
— Вот я и хочу навечно сохранить его изображение.
— Но тебе известно, что новая вера наша запрещает это делать? Безумие лепить изображение человека и высекать его на камне!
— Кто не хочет отступить от веры — пусть скажет мне! — сказал каменотес.
— Мы все не хотим! — отвечали старики.
— Пусть любой из вас возьмет молоток и подойдет сюда…
Молоток взял самый древний старик и подошел к месту, указанному каменотесом. Аксак–Ач одним движением сдернул с высокого камня покрывало, и все увидели изображение охотника. Старик, державший молоток, опустил руку.
— Я узнаю: это тот самый охотник, что вел нас! — тихо сказал он. — Ради исполнения законов веры я должен разбить это изображение! Но пусть лучше гнев пророка обрушится на мою голову, чем мой молоток на это изображение. Я готов понести возмездие!
И старик положил молоток на землю.
Аксак–Ач спросил:
— Кто поднимет молоток и нанесет первый удар?
Но он не получил ответа.
Тогда самый древний старик вышел вперед и сказал:
— Камень, что лежал у ворот нашего селения, напоминал нам о горе. Камень с изображением человека, уничтожившего джинна–падишаха, напоминает нам о счастье. Поставим же его на то место, где лежал Черный камень, ибо горе народа сменилось радостью!
И, устроив торжество, черкесы вынесли каменное изваяние к воротам селения. Они установили его на том месте, где лежал Черный камень, — отсюда любой путник может его видеть.
