Мифы и легенды народов мира. Том 5. Центральная и Южная Европа - [22]

Знайте, добрые люди, что Бог смиловался над ним: ветер надул его одежду, подхватил его и опустил на большой камень у подножия скалы.

До сих пор еще корнуэльцы зовут этот камень «Прыжок Тристана».

Когда до короля дошла весть, что Тристан бежал через окно часовни, он побледнел от гнева и приказал своим людям привести Изольду.

Ее влекут. Она появляется на пороге залы, протягивая свои нежные руки, из которых сочится кровь. Крик несется по всей улице: «Боже, смилуйся над ней! Благородная, достойная королева! В какую печаль ввергли нашу страну те, что предали тебя!»

Привели королеву к костру из пылающего терновника. Случилось так, что сто прокаженных, обезображенных, с источенным телом, приковыляли на костылях под звуки своих трещоток и столпились у костра. Из–под распухших век их налитые кровью глаза любовались зрелищем.

Ивен, самый отвратительный из больных, закричал королю Марку пронзительным голосом:

— Ты хочешь, государь, предать огню свою жену? Наказание справедливое, но слишком скорое. Я могу научить тебя худшему наказанию, такому, что она будет жить, но с великим позором, вечно желая себе смерти. Отдай Изольду нам, прокаженным. Никогда женщина не будет иметь худшего конца.

И король согласился. Изольда уходит, ведут ее Ивен и сто прокаженных. Ужасный сонм вышел из города. Они направились по дороге, но здесь в засаде их поджидали Тристан с верным Горвеналом.

Тристан отбил королеву у Ивена, впредь ей больше никакого зла не будет. Он разрезал веревки, связывавшие ее руки, и они углубились в лес Моруа. Там, в густой чаще, Тристан почувствовал себя в безопасности, как за стеной крепкого замка.

Он нарубил ветвей, устроил шалаш и покрыл его листвой. Изольда густо устлала его травой. Тогда в глубине дикого леса началась для беглецов жизнь суровая, но милая им.

Глава IX ЛЕС МОРУА

В глуби глухого леса, с великим трудом, словно преследуемые звери, они бродят и редко осмеливаются к вечеру возвратиться на ночлег в шалаш. Питаются они только мясом диких зверей, вспоминая с сожалением о вкусе соли и хлеба. Их изможденные лица по–бледнели, одежда, раздираемая шипами, превращается в лохмотья. Но они любят друг друга — и не страдают.

Однажды, когда они скитались по густой чаще, никогда не знавшей топора, случайно набрели они на хижину отшельника Огрина. Старик прогуливался тихими шагами, опираясь на посох.

— Сеньор Тристан! — воскликнул он. — Узнай, какой великой клятвой поклялись жители Корнуэльса. Король велел объявить во всех приходах: кто тебя поймает, получит в награду сто марок золотом. И все бароны поклялись выдать тебя живым или мертвым. Покайся, Тристан! Бог прощает грешников.

— Раскаяться мне, друг Огрин? Но в каком преступлении? — отвечал Тристан. — Я предпочел бы скорее нищенствовать всю мою жизнь по дорогам и питаться травами и кореньями вместе с Изольдой, чем без нее быть королем славного государства. Она более не принадлежит королю Марку. Он отдал ее своим прокаженным, у прокаженных я ее и отнял. Теперь она навсегда моя. Расстаться с ней я не могу, как и она со мной.

И они простились с Огрином. Взявшись за руки, они вступили в высокие травы. Вереск, деревья сомкнули за ними свои ветви, и они исчезли за листвой.

Послушайте, добрые люди, о славном приключении. Тристан воспитал собаку–ищейку, красивую, живую, легкую на бегу. Звали ее Хюсден. Преданный пес оборвал привязь и убежал в лес, ища своего хозяина. Тристан с королевой и Горвенал услышали издалека лай собаки. Это Хюсден! Они испугались, что король, должно быть, преследует их. Опечалился Тристан: наверное, придется убить собаку, иначе она их выдаст. Но Изольда сказала ему:

— Мне приходилось слышать об одном уэльском леснике, который приучил свою собаку бегать без лая по кровавому следу раненых оленей. Вот была бы радость, дорогой Тристан, если бы удалось, потрудившись, выучить тому и Хюсдена.

Не прошло и месяца, как Тристан научил собаку охотиться молча. Когда, бывало, он ранит стрелой косулю или лань, Хюсден, никогда не подавая голоса, выслеживает ее по снегу, льду или траве.

Прошло лето, наступила зима. Любящие жили, приютясь в пещере, на земле, отвердевшей от мороза, и льдинки щетинили их ложе из опавших листьев. Ни он, ни она не чувствовали горя — такова была сила их любви. А когда вернулось светлое время года, они вновь построили себе шалаш из зазеленевших ветвей. Тристан с детства умел искусно подражать пению лесных птиц, и порой к шалашу слетались на зов иволги, синицы, соловьи.

Случилось, однако, что один из четырех предателей, Генелон, увлеченный охотой, осмелился забрести в лес Моруа. В то утро на опушке леса, в глубоком овраге Горвенал, расседлав своего коня, пустил его пастись на молодой траве. Поблизости, под навесом из ветвей, на груде цветов и зелени покоился Тристан, крепко обняв королеву, и оба спали.

Внезапно Горвенал заслышал лай своры. Вдали на лугу показался охотник, и Горвенал узнал его. Это был Генелон, барон, которого больше всего ненавидел его господин. Выскочив из засады, Горвенал схватил его коня под уздцы. И в одно мгновение припомнив все то зло, которое сделал этот человек, он валит его с коня и мечом отрубает ему голову. Когда другие охотники нашли обезглавленный труп, они бросились бежать подальше от этого места. И с тех пор никто уже больше не охотился в лесу Моруа.