Мифы и легенды народов мира. Том 5. Центральная и Южная Европа - [15]

Побледнела она и замертво рухнула к ногам Карла. Упокой, Господи, ее душу! Горько оплакивают Оду и сожалеют о ней французские бароны.

Умерла прекрасная Ода. Но король думает, что ей только дурно: он плачет от жалости, берет ее за руки и старается приподнять, — но голова ее откидывается назад, и видит Карл, что Ода мертва.

Тогда призывает он четырех графинь: они переносят ее в женский монастырь и до утра остаются там с покойницей. На другой день с великою честью хоронят ее вблизи алтаря. Вернулся император в свой Ахен. На площадь перед дворцом привели закованного Ганелона. Стража привязывает его к столбу, ему связывают руки ремнями и бьют его палками и бичами. Так ожидает он себе суда и, конечно, не достоин лучшей участи.

Суд собрался в день праздника святого Сильвестра, и император приказал привести Ганелона.

— Господа бароны! — сказал император. — Судите Ганелона по всей правде. С моим войском пришел он в Испанию и погубил двадцать тысяч моих воинов, моего племянника, которого вам не суждено уже видеть, и благородного Оливье. За золото и серебро продал он двенадцать пэров.

— Я признаюсь в этом! — воскликнул Ганелон. — Однако много зла сделал мне Роланд. Именно за это я и приготовил ему гибель. Свершенное мною я не согласен называть предательством.

— Погоди. Мы выясним это дело, — отвечали французы.

Ганелон с молодцеватым видом стоит перед королем, с лицом свежим и румяным. Он окидывает взором присутствующих, видит тридцать своих родичей и начинает говорить громким голосом:

— Ради Бога, выслушайте меня, бароны! Когда я был в войске императора, я служил ему верой и прав–дой. Но возненавидел меня его племянник Роланд и послал меня на мученическую смерть. Да, я был отправлен послом к королю Марсилию и спасся лишь благодаря моей хитрости. И тогда обратился я с открытою угрозой к Роланду, Оливье и их товарищам. Сам Карл и его благородные бароны тому свидетели. Это месть, а не предательство.

— Мы обсудим это дело, — отвечают французы.

Ганелон, видя, что начинается суд, собрал тридцать

своих родичей и обратился к самому могущественному из них — Пинабелю, мастеру говорить и отличному солдату. И сказал Ганелон Пинабелю:

— Тебе доверяюсь я: ты спасешь меня от бесчестья и смерти.

Отвечал ему Пинабель:

— Я буду твоим защитником. Стальным мечом отвечу я первому же соотечественнику, который вздумает осудить тебя на смерть или с которым заставит меня биться император.

И Ганелон поклонился ему до земли.

Собрались бароны на совет.

— Не прекратить ли нам это разбирательство? — говорят они друг другу. — Отменим суд и попросим на этот раз простить Ганелона: ведь он будет вперед служить ему верой и правдой. Никакое золото на свете не вернет уже Роланда к жизни. Затевать же поединок было бы глупо.

Согласны на это все бароны, кроме одного Тьерри, брата герцога Жоффруа Анжуйского.

Вернулись бароны к Карлу и известили его о своем решении.

— Так, значит, вы такие же изменники! — закричал на них король.

Видя, что все отступились от него, Карл со вздохом опустил голову. И вот явился перед ним Тьерри, худой, высокий, но слабый, с черными волосами и карими глазами.

— Не огорчайся, государь! — сказал он королю. — Я по рождению своему имею право участвовать в суде и думаю, что, какова бы ни была вина Роланда перед Ганелоном, племянник твой верно служил твоей короне. Ганелон предатель и клятвопреступник — и за это я осуждаю его на смерть. Пусть его повесят и бросят его тело собакам. Слова свои я готов защищать мечом.

Тогда выступил вперед Пинабель, высокий, сильный, проворный и отважный.

— Государь, — сказал он, — мы здесь на суде. Не позволяй же так шуметь! Тьерри произнес свой приговор, и я готов биться с ним, чтобы опровергнуть его.

И он подал императору свою кожаную перчатку с правой руки.

— Хорошо, — отвечал император, — приведите ко мне солидных заложников.

Тридцать родственников Пинабеля послужили заложниками, и император приставил к ним стражу до окончания суда.

И Тьерри передал Карлу свою правую перчатку, и сам император дал за него заложников; затем приказал он поставить на площади четыре скамейки и посадить на них бойцов, чтобы все могли их видеть. Пинабель и Тьерри перед боем исповедались, получили отпущение грехов, причастились и пожертвовали щедрую лепту на церковь. Потом они вооружились, сели на коней и появились перед Карлом.

За Ахеном простирается обширная долина, послужившая местом поединка. На всем скаку налетели они друг на друга и начали биться, и наконец сбросили друг друга на землю. Но, быстро вскочив на ноги, продолжали битву пешие.

— Сдавайся, Тьерри, — говорит Пинабель, — я буду твоим вассалом, стану служить тебе верой и правдой и дам тебе столько сокровищ, сколько пожелаешь. Помири только короля с Ганелоном!

— Об этом нечего и думать, — отвечает Тьерри, — пусть судит нас Сам Господь.

И они продолжают битву.

— Пинабель, — говорит Тьерри, — ты настоящий барон, высокий, сильный, ловкий; твои пэры знают твою храбрость. Прекрати же бой! Я помирю тебя с Карлом, а с Ганелоном расправятся так, что не будет о нем и слуху.

— Избави Бог, — отвечает Пинабель, — я должен защищать своих родичей и не отступлю ни перед кем из смертных!