Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция - [13]

– Ты спрашиваешь, что произошло? – начал Зевс, кипя от возмущения. – Я спустился в Аркадию, где над смертны ми правит один из сыновей Пеласга Ликаон[38]. И хотя я сменил свой облик и одеяние, он меня сразу узнал и пригласил на пиршество. И знаешь, чем он меня угостил? Человечиной! Конечно же я опрокинул оскверненный стол и перебил всех, кто попался мне под руку, а самого Ликаона превратил в волка. С диким воем он умчался в лес.

– Достойная участь нечестивца! – удовлетворенно произнесла Гера.

– Но и другие люди ничем не лучше Ликаона! – не успокаивался Зевс. – С тех пор как Прометей украл для них огонь, они стали невыносимы. И я истреблю их всех до одного!

– Но кто же будет приносить нам жертвы? – испуганно заверещали богини.

Но Зевс, уже принявший решение, ничего не слышал. Он летел на землю к острову владыки ветров Эола. Повинуясь приказу, Эол запер все ветры в пещерах, а пещеру южного ветра Нота открыл. И обрушился Нот на землю, повергнув ее во мглу. На леса и поля, на города и селения хлынули потоки воды, стирая границу между небом и морем. Пытались захваченные бедствием люди скрыться в горах, но Зевс попросил брата своего Посейдона сорвать все запоры, сдерживающие подземные воды. Поднял Посейдон свой трезубец и с колоссальной силой обрушил его на скалу. Разверзлись земные глубины, и наружу из каменных конюшен выскочили тысячи бешеных коней, потрясая белыми гривами пены.

Море стало беспредельным. И кажется, ни один клочок земли уже не возвышался над кипящим пространством. Только хрупкий плот качался на волнах, и на нем, прижавшись друг к другу, не смея поднять глаз на грозное небо, лежали двое пожилых людей. Это был сын Прометея Девкалион[39], загодя предупрежденный отцом о готовящемся потопе, и его супруга Пирра[40]. Долго их носило в непроглядном мраке, пока плот не уткнулся во что-то твердое. Это была не затопленная водой вершина горы Парнас.

Вышли Девкалион и Пирра на сушу и заплакали…

Вода постепенно стала спадать, и взору двух одиноких и беспомощных старцев предстала страшная картина. Бесследно исчезли селения. Земля была завалена огромными вырванными стволами деревьев. Даже на вершину горы доносился смрад раздувшихся тел людей и животных[41].

– Лучше бы нам погибнуть со всеми, чем видеть это! – воскликнул Девкалион.

– А после нас, – добавила Пирра, – земля вовсе опустеет. Мы слишком стары, чтобы иметь детей. Не попросить ли нам потомства у Фетиды?

– Попроси! – отозвался Девкалион. – Богам все доступно!

Запрокинула Пирра голову, вскинула вверх обе руки[42] и воззвала к богине:

– Скажи мне, Фетида, каким искусством мы смогли бы возвратить земле людей?

И тут же послышалось:

– Распояшьтесь, закройте головы и бросьте через них кости вашей праматери.

– Делай как хочешь, – возмущенно проговорила Пирра. – Но я не согласна на святотатство. Я дорожу памятью бабушки.

– Не горячись! – воскликнул Девкалион. – Не думаю, что богиня советует нам разрывать могилу. Речения богов нельзя понимать дословно. Не имеет ли в виду Фетида нашу всеобщую Матерь – плодоносную Землю?

– Что ты хочешь этим сказать? – недоумевала Пирра.

– Видишь камень, – продолжал Девкалион, наклонившись. – Согласись, что камни – это кости Земли, так же как почва – ее мякоть.

И они стали подбирать камни, большие и маленькие, складывая их в кучу. Когда куча выросла им до груди, Девкалион и Пирра распоясались, закрыли головы краями одежды и не оглядываясь начали метать камни за спину.

И тут произошло чудо. Камни, касаясь Земли, теряли жесткость и неподвижность. Они становились мягкими, как глина, и, словно бы подчиняясь руке невидимого ваятеля, приобретали человеческий облик. Камни, бросаемые Девкалионом, становились юношами, а Пиррой – девушками. Соединяясь в пары, они расходились по земле. Так было возрождено новое поколение людей. Жизнь возрожденных из камней была тяжела и сурова, и они никогда не забывали, из какого материала созданы.

До Олимпа

Еще час откровений Гомера не пробил,

Европейской гармонии ставших зачатьем,

И был космос как свернутый свиток в утробе,

Запечатанный темною критской печатью.

И бросалась царица в объятия бычьи,

От соитья со зверем не ведая срама,

И царил над людьми не закон, а обычай,

И боги в пещерах рождались – не в храмах.

И Олимп зарождался Сатурнов, без буден,

И горячую землю топтали кентавры,

И державно тряслись обнаженные груди

Над распростертым в пыли Минотавром.

До того как сложились представления о высших богах, занявших подзвездный Олимп, у предков греков, как и у других обитателей земли, живших родами и племенами, существовала вера в земные существа, порожденные Небом, Морем, Землей и делившиеся на отдельные родовые группы. Эти создания на первоначальной стадии не имели определенного облика и представлялись бесплотными, но очень опасными и влиятельными существами. Затем, когда боги в сознании людей приобрели человеческий облик, духи (или демоны, как их называли греки) заимели женский и мужской пол, облик, приятный или отталкивающий, в зависимости от той среды, в которой они обитали, разделились по родам «братьев» или «сестер». Новое религиозно-мифологическое сознание с его представлениями о высших и низших: царях и подданных, господах и рабах – превратило порождения природы в слуг или свиту высших богов. Эти высшие боги разрушали их первоначальное единство, выхватывая одно или другое женское существо и делая его матерью других богов и героев, а некоторых перенося на Олимп.