Мифомоделирование в психологии и маркетинге - [47]

Одной из важнейших функций языка является интеграция культурно-бытового и исторического опыта. Однокоренные слова определяют связки ассоциаций, уходящие корнями в глубины исторической памяти. Поэтому во всех глобальных программах манипуляции сознанием огромное значение имеет замещение «туземного» языка языком «правильным». Это хорошо видно при анализе эпохальных исторических событий: так, при разрушении архаического сознания в Европе в эпоху Возрождения начинают активно создаваться новые «научные языки», не менее активно они создаются во время французской буржуазной революции; тогда же начинают формироваться «новоязы». Прекрасные примеры формирования «новоязов» и замещение родного языка «правильным» (зачастую иностранным) в отечественной истории дают петровские реформы, революция, перестройка.

В развитии родного, «туземного» языка важно то, что он формируется в результате живого общения индивидов, на основе хоть и абстрактного, но «здравого смысла». Под «правильным» языком понимается тот язык, которым говорит диктор на телевидении. Здесь важно не только то, что информация излагается в одностороннем порядке, то есть человек привыкает к роли слушателя и «воспринимающего элемента», но и то, что диктором излагается только та информация, которая оплачена рекламодателем или выгодна правящим кругам. Соответственно, человек изначально становится объектом манипуляции, и отход от туземного языка в сторону «правильного» одновременно является отходом от здравого смысла – человек начинает мыслить схемами, выгодными манипуляторам. Такое общество С.Г. Кара-Мурза называет «обществом спектакля», в котором язык предназначен для зрителя, созерцающего сцену.

В формировании «правильного» языка большое значение имеет замена традиционных слов иностранными терминами. Это вырывает слова из их исторического контекста и лишает их традиционных ассоциаций – так, слово «брокер» не имеет того ассоциативного подтекста, который несет традиционное слово «делец», точно также как слово «киллер» не несет тех ассоциаций, которые связаны со словом «убийца». Соответственно, подмена слов и понятий является важным условием и средством манипуляции сознанием. Кто сейчас знает, что означает знакомое всем слово «ваучер»? И кто в эпоху перестройки твердо знал, что с этими ваучерами делать?

Особое значение имеет создание абстрактных слов и понятий, не имеющих корней, таких как «плюрализм», «прогресс», «аллегория». Важно не только то, что эти слова могут иметь предельно расплывчатый смысл, но и то, что они имеют претензию на научность и придают даже банальным фразам наукообразность и видимость смысла. Существует расхожий анекдот: Решили два молодых аспиранта диссертацию написать. Выбрали себе темы и приступили. Зашел к одному из них в гости знакомый профессор. Увидел молодого человека за работой, порадовался, да и заинтересовался: «Какая же у тебя тема?». «Ну, тема простая: "Чем дальше в лес, тем больше дров"». «Да кто ж так тему-то формулирует! Надо по-научному, посолиднее. К примеру, "О нарастании топливных ресурсов по мере продвижения вглубь лесного массива". «Ух ты!» – обрадовался аспирант, и так и сделал. На следующий день встречает он своего друга и спрашивает: «Ты как работу свою назвал?» "О роли музыкальных инструментов в жизни домашних животных", – с гордостью отвечает друг. «Сам придумал или профессор подсказал?» «Конечно профессор подсказал». «А как до этого-то было?» «До этого? "А нафига козе баян?"».

Сходной функцией обладают аббревиатуры, лишающие слова старых ассоциаций и наделяющие их новым смыслом и новым ассоциативно-символьным значением. Так, ВЧК просуществовало недолго, но слово «чекист» живет до сих пор.

Числа

Другая важная знаковая система – числа. Ее коварность в том, что числа кажутся максимально объективными, холодными и беспристрастными. Поэтому числа убеждают. Числа обезоруживают – нельзя спорить с числами, не имея других чисел. Убедителен один вид числа – если приведены числовые данные, значит, аргументы весомые и взяты не абы откуда. При этом, откуда взялись сами числа, как правило остается в тени.

Итак, первое свойство чисел – их суггестивное воздействие. И чем больше число, тем сильнее воздействие. Здесь включается два механизма: во-первых, большие числа трудно поддаются образному восприятию и осмыслению, поэтому в них проще поверить, чем переработать их; во-вторых, когда речь идет о числах большого порядка, срабатывает подсознательная установка «нельзя же ТАК врать…». Этот принцип широко применялся, в частности, в пропаганде Геббельса, отметившего, что чем наглее и откровеннее ложь, тем сильнее она действует.

Также усложнение чисел и формул увеличивает суггестивное воздействие за счет того, что затрудняется их интеллектуальный анализ, и, что особенно важно, уменьшает стремление к анализу. Да и зачем вникать в эти цифры, не с потолка же они взяты? Проще просто поверить. В результате чего у человека постепенно отключается (а затем и атрофируется) способность к самостоятельному мышлению.

То же самое относится к всевозможным формулам, таблицам, расчетам, статистическим данным. Они не только убедительны, но и имеют статус научности, а с авторитетом науки не поспоришь. Они могут убеждать, пугать, восхищать, но реже всего они будут проверяться.