Миф о рождении героя - [12]
Bruxelles, 1883; Dulaure. Die
Zeugung in Glauben, Sitten und Brauchen der Volker.
тием мы обязаны беспрерывному сублимированию отдельных неудовлетворенных и вытесненных слагаемых полового инстинкта. Если мы встречаем ныне в сновидениях пахоту или добывание огня — как символ полового акта, то изучение истории культуры показывает, что первоначально эти акты действительно замещали половой акт, то есть были снабжены той же энергией, тем же либидо, быть может, теми же представлениями, что и половой акт. Классический тому пример дает добывание огня в Индии, представляемое там в виде совокупления. В Ригведе (III, 29,1) сказано: “Вот огниво; рождающее (мужской кремень) приготовлено: "Принеси сюда госпожу племени (женский кремень). В общих кремнях покоится плод любви, который уже помещен в беременную женщину... В нее, которая уже раздвинула ноги, он входит как опытный и знающий (мужское дерево)"*
Когда индус зажигает огонь, он творит священную молитву, имеющую связь с мифом. Он берет кусок дерева со словами**: “Ты — место рождения огня”, и кладет на него две соломинки: “Вы — два яйца”; после этого он берет второе лежащее внизу дерево: “Ты — urvaci" Он мажет затем дерево маслом и говорит при этом: “Ты — сила", кладет его на лежащее дерево и говорит: “Ты — pururavas” и т.д. Для него лежащий кусок дерева с его маленькой впадиной — символ богини, а стоящий кусок дерева — половой орган бога. О распространении этого представления известный этнолог Лео Фробениус говорит: “Добывание огня, совершающееся так же, как и у большинства народов, символизирует у древних индусов половой акт. Я позволю себе указать на то, что древние индусы с этим своим представлением далеко не одиноки. То же воззрение мы встречаем у южных африканцев. Лежащее дерево называется у них "женскими половыми органами", стоящее — “мужским”“* Шинц в свое время нашел это воззрение у некоторых племен,
По переводу Л.фон Шредера (см.. Mysterium und Misnus in Rigveda, S.260).
По Шредеру эта формула имеется уже в древнейших ритуальных текстах.
По-древнееврейски выражения "мужской" и “женский" прямо означают: бурав и выдолбленная.
и с тех пор было найдено его широкое распространение в Южной Африке, в особенности у племен, живущих на востоке" (Das Zeitalter des Sonnengottes, Berlin, 1904, S.338).
Между двумя крайними стадиями, реальным отождествлением (в обычае) и бессознательной символизацией (в сновидении), заключены другие более или менее сознательные значения символов, находившие в той степени, в какой они забывались, отзвуки в языке. Ясные указания на сексуально-символическое значение огня мы находим в мифе о похищении огня Прометеем, сексуально-символическую основу которого распознал еще мифолог Кун ( 1859). Как сказание о Прометее, так и другие предания связывают зарождение с небесным огнем — молнией. Так, О.Группе* говорит о сказании о Семеле, из горящего тела которой родился Дионис, что оно, является, вероятно, одним и немногих в Греции остатков древнего типа легенд, связанных с жертвенным огнем; ее имя было “быть может, первоначально ’доска’ или ’стол’, нижний кусок дерева... В мягком дереве последнего зажигается искра, при рождении которой сгорает ’мать’”. — Еще в мифически разукрашенной истории рождения Александра Великого говорится, что матери его, Олимпии, в ночь перед свадьбой снилось, как ее охватила буря, молния, сверкая, попала на ее лоно, оттуда вырвался дикий огонь, исчезнувший в тысяче языков (Dro-ysen: Gesch. Alex. d. Gros., S.69)“
Сюда же относится и знаменитая басня о кудеснике Вир-гилии, который мстит одной неприступной красавице тем, что тушит весь огонь города, и горожанам приходится зажигать их новый огонь на половых органах выставленной на позор обнаженной женщины. Этой заповеди зажигания огня можно противопоставить другие предания — в смысле саги о Прометее — содержащие запрещение зажигать огонь, такова сказка об Амуре и Психее, в которой любопытной супруге запрещается зажигание огня, дабы лицезреть ночного любовника, или рассказ о Периандре, который при том же условии
Griech. Mythol. u. Relig. Gesch., Bd.II, München, 1906, S.1415.
Беременной Парисом Гекубе снится, что она принесет миру огонь,
который подожжет весь город.
еженощно посещает, как неузнанный любовник, свою мать. И наш современный язык сохранил еще многое от этой символики: мы говорим о “любовном огне", о “жаре любви", о любви, охватывающей “как огонь” и т.д.
Аналогично нижнему куску дерева, всякое место, где зажигают огонь — алтарь, очаг, печь, лампа и т.д., — считается женским символом. Так, например, при черной мессе алтарем служили половые органы лежащей обнаженной женщины. Греческому Периандру его умершая супруга Мелисса делает предсказание (Геродот, V.92) с указанием на то, что он “поставил хлеб в холодную печь", что было для него верным знаком, “так как он совокуплялся с трупом Мелиссы”. Хлеб здесь сравнивается с фаллосом; в интересной работе Хефлера есть указание на то, что некоторые виды наших печений еще теперь имеют форму фаллоса. (Ср.. Zentralblatt f. Antropol., 1905, S.78). Но рожденный в печи хлеб сравнивается также и с рожденным в материнском теле ребенком, на что указывает и имя
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.