Миф абсолютизма - [7]

¹Wood J. B. 1980. The Nobility of the Election of Bayeux 1463-1666.Princeton

University. P. 77-81. *

Правосудие также было децентрализованным. Вместо одного парламента, или верховного апелляционного суда в Париже, судов стало больше: они были унаследованы от феодальных правителей Лангедока, Гиени, Дофине, Нормандии, Прованса и Бургундии, что освобождало французов от необходимости ехать в Париж, когда они обращались в суд. Это повышало значение местных интересов, прав и обычаев, рьяными защитниками которых были провинциальные парламенты. Следовательно, верховные суды провинций подражали провинциальным штатам, исполняя роль представителей королевских подданных. Они внесли свою лепту и в королевское законодательство и управление. Королевские декреты, касавшиеся прав подданных государя, тщательно проверялись парламентами. Если парламент признавал, что декреты согласуются с существующим законом, он принимал, регистрировал и обнародовал их. В противном случае королю посылали возражение, или ремонстрацию, и он должен был либо изменить свои предложения, либо издать приказ о регистрации декрета (lettre de jussion), невзирая на возражения. Тогда королю приходилось лично председательствовать на заседании парламента (lit de justice), чтобы провести декрет.

К этим важным полномочиям примыкало право парламента издавать законы, которые, однако, могли быть отклонены королевским советом. Эти «постановления» (arrets) использовались почти во всех областях управленческой деятельности. В социальной и экономической сфере они регламентировали ремонт и освещение главных дорог, снабжение, цены на продовольствие, оплату и условия труда, проституцию, бродяжничество, помощь беднякам, ученичество, работу тюрем и больниц. Культурная и идеологическая сторона также привлекала внимание парламентов. Управление коллежами и университетами было отнято у церкви в XV столетии, поэтому суды наблюдали за всем — от содержания курсов до пресечения обмана на экзаменах. Они наблюдали за праздниками, публичными спектаклями и театрами, интересуясь д а ж е ценами за билеты. Кроме того, в их ведении находилась цензура. В 1526 году Франциск I объявил, что ни одно сочинение на религиозную тему не могло быть напечатано без разрешения парламента, а в XVIII столетии парламенты боролись с потоком модной, политически подрывной литературы. И хотя парламенту все же требовалась санкция короны, он мог похвастаться определенной властью и правом на собственное волеизъявление. В 1588 году парижский парламент запретил выступление труппы итальянских актеров, которых пригласил сам король. Спустя два столетия судьи запретили внушительный ряд книг, написанных в духе Просвещения Вольтером, Руссо и Дидро.¹ Многие из этих сочинений были любимым чтением при версальском дворе.

1 Sherman J. H. 1968.TheParlementof Paris.Eyre and Spottiswoode. P. 86-95.

Самым поразительным примером децентрализации было быстрое падение престижа Генеральных штатов. Франция раннего Нового времени была подобна собранной нетерпеливым ребенком мозаике, в которой одни фрагменты сочетались друг с другом чуть лучше, чем другие. В результате многообразие форм представительных учреждений сделало невозможным возникновение органа, подобного национальному парламенту английской модели. В XIV столетии Генеральные штаты были впервые созваны для обсуждения и одобрения вопросов, представлявших общественный интерес, в частности налогообложения. В состав штатов вошли представители первого сословия — духовенства, второго — дворянства и третьего — главным образом городской буржуазии. Однако Генеральные штаты не были подлинно национальным институтом и потому не смогли преодолеть провинциализм. Отдаленные области страны часто отказывались послать своих делегатов, и налоги, одобренные Генеральными штатами, приходилось снова согласовывать с органами местного управления. С самого начала Генеральные штаты собирались только в кризисных ситуациях: во время войны с Эдуардом III и в ходе гражданских войн XV века. Они не проявляли интереса к такой сфере государственной деятельности, как ведение внешней политики, которая была неоспоримой прерогативой короля. Королевская власть усилилась бы при наличии одного представительного органа, способного объединить страну. В действительности французские короли скоро стали видеть в созыве Генеральных штатов в лучшем случае обязанность, а в худшем — угрозу. За пятьсот лет отношение монархов оставалось неизменным: штатам было отказано в регулярных созывах и в контроле над важными аспектами управления. Штаты, как обычно полагают, потеряли свою власть не в XVI и XVII столетиях в связи с усилением абсолютизма. Они этой власти никогда не имели.

Области со штатами (pays d'état), такие как Бургундия и Лангедок, где налоги определялись и собирались штатами, и области с выборами (pays d'élection), где налоги взимали королевские чиновники, элю (élus), имели немало различий. Однако здесь есть интересная особенность. Даже там, где налоги собирали королевские элю, провинциальные или локальные штаты продолжали собираться, регулярно или нерегулярно. Исследование Мэй–джора открывает нам некоторые особенности деятельности этих загадочных учреждений, наилучший образец которых — штаты в женералитэ