МИД, Кремль, кувейтский кризис - [22]

Между тем собравшийся по требованию Кувейта на чрезвычайное заседание Совет Лиги арабских государств после долгих споров принял 2 августа резолюцию, в которой осудил «иракскую агрессию» против Государства Кувейт и связанное с ней «кровопролитие и разрушение собственности» и призвал Ирак «вывести свои войска немедленно и безоговорочно на позиции, которые они занимали 1 августа». Против голосовали Ирак, Йемен, Мавритания и Судан; воздержались ООП и Иордания; отсутствовала Ливия. На раскладе голосов сказались многие факторы: географическая удаленность от эпицентра событий, характер отношений с Ираком (некоторым арабским странам, как например Мавритании и Судану, он оказывал финансовую поддержку и помощь оружием), специфика отношения к существовавшему в Кувейте режиму и так далее.

Важно, что Совет ЛАГ принял по существу то же решение, что за несколько часов до него Совет Безопасности ООН. Тем самым было положено начало формированию единой позиции ООН как всемирной организации и ЛАГ как региональной в нахождении путей и средств к восстановлению мира и безопасности, которое было нарушено вторжением Ирака.

Свое негативное отношение к происшедшему отдельные арабские государства стали выражать и индивидуально. Первой это сделала Сирия, жестко осудившая Багдад и потребовавшая немедленного ухода из Кувейта. В конечном счете публично свою позицию выразили и другие арабские государства, но сделали они это с различными нюансами. Однако примечательно, что ни одно арабское правительство публично – даже те, кто сочувствовал Багдаду, – не поддержало иракское вторжение.

* * *

В самом сложном и деликатном положении оказалась, естественно, Саудовская Аравия. Годами она ощущала себя в сравнительной безопасности. Основную внешнюю угрозу видела в Иране, имела несколько неприязненные отношения с Йеменом и опасалась израильской авиации. Ирак же всегда рассматривался как друг и почти союзник, тем более что на войну с Ираном Эр-Рияд ему предоставил большие безвозмездные суммы и еще 16 миллиардов долларов в виде займов. Все это позволяло Саудовской Аравии – стране с 11-миллионным населением и очень богатой – обходиться довольно компактными вооруженными силами: 40 тысяч человек в сухопутных войсках, 250 танков, 140 самолетов и 35 тысяч человек в Национальной гвардии (в основном легковооруженные бедуинские отряды). О том, что эти войска смогут успешно противостоять вооруженным силам Ирака (захоти Багдад продолжить свой бросок на юг), не приходилось и говорить. Соотношение сухопутных сил Саудовской Аравии и Ирака было 1 к 17. В Эр-Рияде это отлично понимали.

Между тем 3 августа одна из иракских воинских частей проникла на десяток километров на территорию Саудовской Аравии, что побудило начальника ее генштаба срочно связаться по горячей линии с иракским визави. В ответ были принесены извинения и даже направлен факс, заверявший, что «если хоть один иракский солдат сунет через границу палец, ему отрубят всю руку». Но через 6 часов вторжение повторилось в другом месте, и на этот раз уже никто из иракского начальства не пожелал ответить на тревожный звонок саудовского генерала. Еще через 6 часов состоялось следующее вторжение, причем горячая линия оказалась вовсе отключенной.12 Понятно, что эти силовые демонстрации (что бы за ними ни стояло) побуждали сомневаться в надежности подписанного в 1989 году между Саудовской Аравией и Ираком пакта о ненападении, как и заверений, переданных посетившим Саудовскую Аравию 3 августа после разговора Фахда с С. Хусейном – заместителем председателя СРК Ирака Иззатом Ибрагимом.

Его категоричное заявление от имени С. Хусейна о необратимости происшедших в Кувейте изменений говорило саудовцам о том, что отныне им придется жить под дамокловым мечом дальнейшей иракской экспансии, тем более что путь в Объединенные Арабские Эмираты, все время называвшиеся Багдадом наряду с Кувейтом в качестве участника антииракского заговора, лежал через Саудовскую Аравию.

Самый первый (после захвата Кувейта) разговор с королем Фахдом Джордж Буш провел еще из Аспена 2 августа. Буш вспоминает: «Король был возбужден, и переводчик едва успевал за ним. Фахд рассказал, как до иракского удара он пытался разрешить ирако-кувейтские противоречия и что обе стороны выражали готовность к переговорам. Саддам даже заверил саудовцев, что у него «нет заинтересованности нападать на Кувейт». Король гневно заметил, что Саддам поступил прямо наоборот, «поскольку он тщеславен и не понимает, что последствия его действий нарушают мировой порядок. Он думает только о себе»… «Я надеюсь, что вопрос решится мирно», – сказал король. «Если нет, то Саддаму следует преподать урок, который бы он запомнил на всю жизнь – если останется в живых».13

В ходе этого разговора Буш предложил королю направить в Саудовскую Аравию эскадрилью самолетов F-15 и был удивлен и озабочен тем, что король не поспешил сказать «да», а предложил вернуться к этому вопросу позже.

Король Фахд колебался. И немудрено. В Саудовской Аравии всегда предпочитали, чтобы американские вооруженные силы были достаточно близко, но все-таки «за горизонтом». Останавливала сомнительная совместимость присутствия иностранных войск, тем более немусульманских, с положением саудовского монарха как хранителя главных мусульманских святынь – Мекки и Медины. Не сочетались иностранцы также и с консервативными традициями и образом жизни самих саудовцев. К тому же было ясно, что размещение в Саудовской Аравии американских войск автоматически влекло бы за собой состояние острой вражды и конфронтации с Багдадом, во всяком случае пока там у власти находится режим Саддама Хусейна.