Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды - [185]

Он рад был развлечь ее сам, но как только. Эрисса убедилась, что уговорить его не удается, то поспешила назад. Возвращаясь в Афины, она по дороге зашла в кипарисовую рощу, где вволю нарыдалась.

Она надеялась, что никто не видел этого.

Колесничий Диора Пенелеос был среди тех, кто собирал племена в поход. Он возвратился на следующий день после встречи Эриссы с Олегом. С криками восторга скакал он к Акрополю. Конский топот, сверкание бронзы, развевающийся плащ. Эрисса была среди тех, кто наблюдал это великолепное зрелище.

«Сегодня, — подумала Эрисса. — Нынче ночью. Должно быть, Ульдин тоже вернулся».

Все окружающее казалось ей сейчас значительным: и тени между камнями, и мухи, вьющиеся возле конюшен, и серебряные полоски инея на крыше, и дым, поднимающийся из очагов, и лающая собака, и люди — хотя сами люди представлялись лишь предметами, а речь их — бессмысленным гулом. Мысли ее холодно блуждали где-то вне окружающего мира — наблюдая, взвешивая, сопоставляя. А в основе всего лежало предчувствие рока, которое всю зиму становилось все сильнее и сильнее.

Еще вчера у нее была надежда… Что ж, она не отступит? Она знала, что поездка Тезея в Кнос предопределена. Не знала она лишь обстоятельств и того, какое отношение ко всему этому имеет Ариадна. Олега удалось убедить, что царевич и верховная жрица находятся в сговоре. Значит, вчерашняя неудача — просто одно из звеньев в цепи предопределений. Она знала также, что непременно встретится с Дунканом перед развязкой. Ибо, вглядываясь долгие зимние месяцы в зеркала, она узнала лицо женщины, которая была с ней рядом в самые последние минуты на Атлантиде: это было ее собственное лицо.

Значит, она сама и есть та колдунья, которая стерла в памяти Эриссы последние часы катастрофы.

Зачем она это сделала? И повторит ли снова? И какой в этом смысл? Если не повторит, то вся сеть событий сплетется по-другому. Она, отброшенная на четверть века назад, найдет, что сказать молодой Эриссе.

В течение всей своей жизни с Дагоном она дотошно расспрашивала странников и всех уцелевших кефту о том, что произошло. Все рассказы при всем их разнообразии сходились в одном: Тезей с остальными заложниками прибыл в Кнос незадолго до того, как произошло землетрясение и был уничтожен весь минойский флот. Тезей собрал народ и, ссылаясь на речи оракула, захватил столицу. Вскоре на помощь к нему пришли корабли афинян и их союзников, которые находились в открытом море и потому уцелели. Подчинив себе остатки критских городов, Тезей отправился домой, прихватив с собой Ариадну. Многие утверждали при этом, что она отправилась с царевичем по доброй воле.

В прошлом — своем прошлом, которое теперь будущее — Эрисса не верила этому. Ариадна не могла поступить так! К тому же на острове Наксос Тезей показал, что Лидра для него ничего не значит. Бедняжка окончила свои дни поклонницей тайного культа, сторонники которого чередовали оргии с истязаниями. Тезей продолжал собирать под свою державу народы материка. Весть о том, что его самого постигла беда и гибель, мало утешали.

Теперь Эриссе все стало ясно. Всю зиму Диор мотался между Афинами и Атлантидой. Значит, легенда, рассказанная Дунканом, правдива и Ариадна действительно помогала Тезею.

Объявить об этом Эрисса не могла — ей бы просто-напросто перерезали глотку, а Олег и Ульдин постоянно были заняты. Во дворе им никогда не удавалось поговорить без свидетелей. А уловку с рощей Перибеи повторить им уже никто не даст.

Вчера, воспользовавшись отсутствием большинства стражников, ей удалось встретиться с Олегом. Но, к сожалению, не удалось уверить его, что людей, верящих в предопределение, можно переубедить рассказом о пришельцах из будущего. Бог его учит, что людская воля свободна. Лидра и Тезей, уверовавшие в свое высокое предназначение, готовы рисковать своими городами и государствами, а Олег, человек решительный и крутой, понимает их лучше, чем Эриссу.

Он хорошо здесь устроился, что ему судьба Крита? Даже если он не сможет вернуться домой, то не будет в убытке и здесь, на земле Греции. Он и так не в убытке. За всеми делами ему просто некогда об этом задумываться, не то что Эриссе, постоянно томящейся в обществе ахеянок.

Да, все должно решиться нынче ночью.

Пенелеос вернулся в их комнату раньше, чем она ожидала. Она встретила его улыбкой, распустила волосы, накинула на плечи подаренный им египетский плащ.

— Я думала, ты долго будешь пировать в зале после удачной поездки, — сказала она.

Воин рассмеялся. Лампа освещала его крупное, сильное тело и глаза, слегка затуманенные алкоголем. Светлые локоны обрамляли его круглое, почти мальчишеское лицо.

— Напиться можно и завтра ночью, — сказал он. — А сейчас мне нужна ты.

Они обнялись. Он был уже не так неуклюж, как вначале, а она трепетала только потому, что ступала на дорогу, ведущую к Дункану.

— Сейчас, моя нимфа, сейчас, — хрипло сказал он.

Обычно их встречи приносили ей радость. А почему бы и нет? Они скрашивали жизнь полугостьи-полупленницы. Сначала он был полон благоговения. Диор подбадривал его, когда заметил их связь. Адмирал хотел, чтобы за опасной, и несомненно, враждебной колдуньей приглядывал верный человек. Потом Пенелеос стал вести себя увереннее, но был по-своему, по-ахейски, добр к ней. Кроме того, он ей нравился.