Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды - [184]

Хриплые окрики встретили ее среди дыма костров. Несколько ахейцев обступили ее. Она не обращала на них внимания, но чувствовала взгляды спиной. Женщина здесь, без спутников? Кто она такая? Конечно, шлюха, пришла подзаработать. Но она отвергала все предложения. Может быть, у нее свидание с каким-нибудь важным лицом в палатке? Но вожди живут не здесь, а в городских гостиницах, самые же знатные — во дворце… Моряки пошумели и вернулись к своим кострам, чтобы продолжить игру в кости и состязания в силе, ловкости и похвальбе.

Она подошла к лодкам. При виде ее перевозчики оживились.

— Кто отвезет меня туда? — спросила она, указывая на корабль Олега.

Глаза обшаривали ее сверху донизу, поблескивали зубы в бородах.

— Зачем? — спросил один.

— Какова будет плата? — засмеялся другой.

— У меня лодка как раз с того корабля, — сказал третий. — Я возьму тебя, но проезд ты должна заработать. Согласна?

Эрисса вспомнила варваров Фракии, горожан Родоса и многих других. Она выпрямилась, широко раскрыла глаза, лицо ее побледнело.

— У меня дело, касающееся Богини, — сказала она ледяным колдовским голосом. — Берегитесь, — она сделала предостерегающий жест, — не то почернеете и свалитесь.

Они попятились в испуге, делая оберегающие знаки. Она жестом подозвала слугу Олега. Тот помог ей забраться в лодку и заработал веслами, не осмеливаясь взглянуть на нее. Эрисса перевела дух. Как легко повелевать, когда ничего не боишься!

В воде отразилось румяное лицо Олега и рыжая борода.

— Кого там… Да это Эрисса! Святители небесные, я тебя несколько недель не видел. Поднимайся на борт. Эй, вы, подонки! — заорал он. — Трап для госпожи!

Он отвел ее в свою каюту, усадил на койку, налил вина, поднесенного матросом, и чокнулся своим кубком.

— Рад тебя видеть.

Маленькая каюта была заполнена разнообразными вещами. Олег присел рядом. Окон в каюте не было, но дверь пропускала достаточно света. Было тепло, Эрисса чувствовала жар его тела и запах пота. Волны бились о борта, корпус корабля покачивался. За дверью бегали люди, слышались голоса и скрип снастей. Корабль готовился выйти в море.

— Ты чего такая мрачная? — проворчал Олег.

Она взяла его за руку.

— Тезей собирает войско. Куда оно направляется?

— Сама знаешь. Всем объявили. Рейд в Тирренские воды.

— Ой ли? Так внезапно, и столько союзников…

Он с сочувствием взглянул на нее:

— Понятно. Ты опасаешься за Крит. Но подумай, разве у кого-нибудь получится уговорить вторгнуться на земли Миноса жителей Аттики и тем более остальных ахейцев. Они же не сумасшедшие. А Минос знает об их недовольстве и разрешает иногда пограбить, захватить рабов…

— Но именно сейчас… — прошептала она.

— Да я им толковал об этом на совете. Если и вправду будет приливная волна, как говорит Дункан, жаль мне все эти прекрасные корабли, а особенно мой новый дромон. Надо вывести их в море. Хочется показать Дункану мою работу. Ведь это он придумал построить корабль почуднее, чтобы привлечь внимание тех волшебников.

— Кто же предупредит Миноса о катастрофе?

— Ну, ты же слышала рассказы Диора об Атлантиде. Дункан там почетный гость. Я нарочно напоил кое-кого из людей Диора, чтобы удостовериться. Уж, наверное, он предупредил их, просто мы в Афинах еще об этом не слышали. Если критяне собираются переселить своих людей и раскидать флот по морю, они не станут об этом трезвонить. Я бы не удивился, узнав, что именно Гатон и посоветовал Тезею собрать этот поход на Италию. Подальше от греха, хе-хе!

— Почему же я помню, что моя страна была уничтожена нынешней весной?

Олег по-отечески погладил ее волосы.

— Должно быть, ты забыла. Ты же сама говорила, что плохо помнишь катастрофу.

— Зато я помню, что было потом.

— Что ж, возможно. Господь изменил свой намерения и послал нас сюда, чтобы спасти Крит, — Олег перекрестился. — Заметь, я этого не утверждаю. Я всего лишь жалкий грешник, который хочет получить толику прибыли. Но священник учил меня, что человек обладает свободной волей, что не может быть никаких предназначений судьбы, кроме Судного дня. Мы можем лишь надеяться, что идем по верному пути.

Она вспомнила, что за эту зиму в ее волосах прибавилось седых прядей. На Атлантиде они будут сверкать под лучами солнца…

— Как бы то ни было, — сказал Олег, — запомни, что ахейцам мы ничего не говорили. Они не знают о будущем. Если они во что и верят, так это в то, что с Кносом лучше жить в дружбе. Сам Тезей организовал этот поход, но не он его возглавляет. Он успокаивал ахейцев, чтобы не тревожились по поводу его отсутствия. Разве стремился бы он на Крит, если бы хотел его разрушить?

— Вот эта новость и встревожила меня, она-то и привела меня к тебе, Олег. Когда царевич объявил, что едет в числе очередных заложников…

Русский кивнул:

— Да, я помню рассказ Дункана и сначала тоже забеспокоился. Но потом прикинул. Во-первых, что может сделать Тезей и кучка недовольных в столице Миноса? Их поубивают, и все. Во-вторых, как я уже говорил, он не может знать, что Лабиринт постигнет бедствие. В-третьих, он хочет заслужить высокое место в Талассократии, а для этого лучше всего прожить там несколько лет почетным гостем. А его люди в это время будут умножать его добро. В-четвертых, не удивлюсь, если сам Гатон намекнул Тезею, что его-де там ждут: конечно, Миносу сподручнее приглядывать за царевичем в Лабиринте! В-пятых, мой дромон отправляется в тирренский поход. На нем пойдет адмирал Диор, а уж я за ним пригляжу. — Он толкнул ее локтем. — Да, в страшном мире мы живем, — сказал он. — Только он никогда не был другим и не будет. Но думаю, что тебе надо бы малость развеяться.