Мхитар Спарапет - [18]
Шум нарастал. Все подходили и подъезжали новые люди. Подходили, сливались с толпой и терялись в ней.
Со двора соседнего с церковью дома неслись безнадежные женские крики:
— Обвалите дом, нечестивые!.. Слезайте, медведи косолапые. Подпорки крыши ведь рухнут…
— Чего раскудахтались! — рассердился одноглазый гусан Етум. Он стоял наверху, выставив волосатую грудь. — Называешь домом этот свиной хлев!.. Да пусть рушится… Живу же я совсем без дома?
— Посыпать бы пеплом твою слепую голову! — еще пуще кричала женщина. — Сойдите с крыши, не то скажу такое, что ваших покойников растащат собаки…
Раздался смех. И хотя женщина продолжала ругаться, ее уже никто не слушал.
На тесной улочке показался Мелик Бархудар в золототканом пурпуровом одеянии, увешанный дорогим оружием, напыщенный. Его сопровождали сыновья, а также старосты и священники из принадлежащих ему деревень. Как представителю самого старшего меликского рода, Бархудару оказали честь, предоставили право первому подойти и склониться перед камнем правосудия.
— Прибыли! — раздались возгласы из первых рядов и прокатились волной по всему селению.
— Кто, кто приехал первый? — спрашивали из задних рядов.
— Мелик Бархудар, кто же еще?..
— На пузо его посмотрите, на пузо! Раздулось, как бурдюк.
— Хи-хи! Ха-ха! Как только не лопнет?
— Разоделся не меньше чем на тысячу туманов.
Бархудар придержал коня у церковной стены, зло посмотрел на гогочущую толпу и вынул ногу из стремени. Слуга помог господину сойти с коня. Как надутый индюк, подошел Бархудар к камню правосудия, стал на место, предназначенное для меликов.
Гусан Етум нарочно загнусавил:
— Перестань! — щелкнул его по голове долговязый босой сосед.
На улице показались новые всадники. То был мелик Еган из Дизака. Хотя он и прибыл издалека, но его сопровождало вдвое меньше людей, чем Бархудара. И знамя было простое. И одет он был скромно. Но оружие имел хорошее. Мелик Еган снял островерхую шапку и приветствовал собравшихся людей:
— Мир тебе, народ армянский!..
— Желаем и тебе здравия, тэр Еган, — ответила толпа.
Мелик Еган рассыпал перед нищими горсть мелочи. Сбившись в кругу, налезая друг на друга и толкаясь, они бросились подбирать монеты. Еган с юношеской легкостью соскочил с коня и, шагая с достоинством, подошел к владетелю Хндзореска. Мелики обнялись.
— Уж не серебряные ли у тебя россыпи, что столько выкинул денег этой голытьбе, — упрекнул мелик Бархудар. — Балуешь собак.
— Голытьба эта нынче, тэр Бархудар, спасительница земли Армянской. Надеюсь, ты не забыл наказы Давид-Бека…
— Уж очень он балует эту голытьбу, когда-нибудь сядут нам на голову…
— Ты бы поостерегся, тэр Бархудар, — посоветовал благоразумный Еган. — Другие времена пошли…
Помолчали. Бархудар исподлобья зло смотрел на простых людей, которыми были усеяны крыши. Их вид претил ему, но затаенный страх сдерживал ярость. Насупившись, слушал он песню одноглазого Етума:
— Смотри-ка, мелик Пхндзараха едет, — будто нарочно, чтобы только разъярить кипевшего злобой Бархудара, заметил Еган.
— К дьяволу! — зашипел Бархудар. — Сидеть бок о бок с жалким самозванцем, спасибо судьбе!..
— Трудно теперь тягаться с Туринджем. Все сто семейств, что бежали из Еревана, Мхитар отдал ему. А там в каждой семье по десять мужчин…
— Провалиться бы им в преисподнюю! — процедил Бархудар. От злости глаза его налились кровью. — И не то еще отдаст! Нешто разве он сам не рамик? Помню, как его отца привязали к дереву и, как собаку, измочалили… Тогда-то они, отец с сыном, и бросились в бега. Вот и выходит, что свояк свояка видит издалека. И что только Бек нашел в этом сыне рамика? Уж так он его чтит и лелеет!.. Поистине голодранцам стал принадлежать мир…
— Тише, услышат, — предостерег отца Мигран.
— Пусть, и хорошо бы собственными ушами… — упрямился Бархудар. — Боюсь, что ли? Я мечом своим отвоевал у персиян наши земли, а теперь Мхитар раздает их этой голытьбе, вот этому лжемелику…
— Помни и о делах Мхитара, отец, — не утерпел, вмешался шепотом другой сын. — Все знают, что он победил в сражении при Газангайле. А у крепости Калер нанес поражение войскам Батали Султана и Асламаза Кули. И Тахмаз Кули Надир хана разбил…
— Знаю, — бросил Бархудар.
— Спарапет удачливый и мудрый полководец, его чтят военачальники и в народе почитают сильно. А то, что крови не знатной, так кто об этом помнит?
— Я!
— Лучше, если бы и ты забыл, отец.
Бархудар смолчал. А что ему оставалось? Не призывать же против спарапета? Стоило Мхитару только бровью повести, и толпа смела бы, растерзала любого, как разрывает овцу голодный волк.
Появление мелика Туринджа вызвало невольную улыбку на лицах людей: так неловко он сидел на коне. Бедняга весь вспотел, меликская одежда стесняла его. И роскошная шапка как-то не шла к крестьянскому лицу.
Вступив на площадь и заметив меликов, Туриндж растерялся, поклонился сначала им, а уж затем народу. Рядом с ним ехал его сын, храбрый сотник Товма. Пистолет, подаренный Мхитаром, был заткнут за пояс. Туринджа сопровождал также его дядя — хромой священник, возведенный в сан в Татеве. В первый раз он сидел в седле и к тому же являлся перед таким скоплением людей.
Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии республики Серо Ханзадян в романе «Царица Армянская» повествует о древней Хайасе — Армении второго тысячелетия до н. э., об усилиях армянских правителей объединить разрозненные княжества в единое централизованное государство.
Известный армянский писатель Серо Ханзадян знаком читателям как автор книг о Великой Отечественной войне, исторического романа «Мхитар Спарапет» и романа «Каджаран», получившего премию Всесоюзного конкурса на лучшее произведение о жизни рабочего класса (1974). В новый сборник входят лучшие повести, написанные автором за последние годы. В повести «Шесть ночей» автор поведал об одной из трагических страниц истории времен первой мировой войны. Фронтовой дневник «Три года 291 день» раскрывает величие героического подвига советского народа в дни Великой Отечественной войны. Преобразованиям, происходящим в жизни города и деревни, изменениям в психологии современников посвящена повесть «Жажду — дайте воды».
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе издание. Воспоминания непосредственного свидетеля и участника описываемых событий.Г. Зотов родился в 1926 году в семье русских эмигрантов в Венгрии. В 1929 году семья переехала во Францию. Далее судьба автора сложилась как складывались непростые судьбы эмигрантов в период предвоенный, второй мировой войны и после неё. Будучи воспитанным в непримиримом антикоммунистическом духе. Г. Зотов воевал на стороне немцев против коммунистической России, к концу войны оказался 8 Германии, скрывался там под вымышленной фамилией после разгрома немцев, женился на девушке из СССР, вывезенной немцами на работу в Германии и, в конце концов, оказался репатриированным в Россию, которой он не знал и в любви к которой воспитывался всю жизнь.В предлагаемой книге автор искренне и непредвзято рассказывает о своих злоключениях в СССР, которые кончились его спасением, но потерей жены и ребёнка.