Мгновения жизни - [63]

— Не умирай, маленькое растение, — прошептала Грейс, и глаза ее наполнились слезами. Она смахнула их рукой. Происходящее казалось нелепым: она не привыкла плакать, и уж тем более над цветочным горшком.

Время уже перевалило за час дня, когда она поднималась по длинному пологому склону к Хиллсайд-хаусу, разглядывая через окна картины чужой семейной жизни. У нее вошло в привычку пристально всматриваться в окна, автоматически выбирая нужный ракурс. В большинстве комнат присутствовали растения, всех форм, видов, размеров и «социального статуса». В коттедже Мидоу на подоконнике росла роза в горшке. Бутоны у нее были плотными, коричневого цвета. Они обречены, непременно опадут и уже никогда не распустятся в цветки. От подобного зрелища на Грейс повеяло грустью и тоской — еще одно обещание так и не сбудется, не принесет своих плодов. Дальше стоял дом, построенный в 1930-х годах, с полуразрушенной пристройкой под стеклянной односкатной крышей. Пристройка была полна растений. По углам росли крепкие саженцы с мясистыми листьями, у которых только-только начали распускаться бутоны. Они были высажены в пластиковые корзинки, тогда как нежная орхидея занимала ярко освещенное центральное место и для нее кто-то не пожалел денег на вычурный цветочный горшок из китайского фарфора. И у миссис Уорнер, жившей через два дома от Эбботов, тоже на подоконнике в кухне стояло растение, которое разрослось намного сильнее, чем предполагалось. Оно выглядело пронырливым и коварным, выпустив свои многочисленные побеги, которые уже захватили весь подоконник и теперь ползли вверх по стене. Грейс решила, что никто не рискует взять и подрезать его из опасения, что оно обидится и умрет от злобы. От этой мысли она вдруг почему-то здорово разозлилась. Будь у нее с собой садовые ножницы, она прямиком направилась бы к этому растению, обкорнала бы его под самый корень, и плевать на последствия.

Потом пошел дождь. Он внезапно обрушился на землю с потемневшего голубого неба, удивив всех, в том числе и солнце, которое продолжало ярко светить сквозь завесу дождевых капель. Дождь оказался проливным, и Грейс, которая была в одном свитере, поспешила укрыться под раскидистыми ветвями ясеня. Мимо прошел мужчина, ничем не примечательный такой человек, и, поравнявшись с Грейс, поднял лицо к небу и засмеялся. Грейс тут же захотелось швырнуть в него чем-нибудь или выкрикнуть что-то оскорбительное: какое право имел этот несчастный идиот смеяться над дождем?

Всегда одно и то же. Когда Грейс впервые оказалась в доме своей свекрови, ей понравился этот уютный и немного неряшливый на вид дом: сосновое полированное дерево, акварельные пейзажи на стенах, миски для собак, тяжелая керамическая посуда и тканые ковры. Она восприняла грязь на половиках и налет пыли на столах и безделушках как глоток свободы после стерильно чистой квартиры миссис Шилд, которая все время натирала и полировала полы и мебель, стирала пыль и проверяла чистоту подошв. Миссис Шилд, в свою очередь, нанеся визит новым родственникам, заявила, что их здоровье подвергается опасности, заклеймив Робину как плохую хозяйку Она клятвенно уверяла, что мерзкие блохи искусали ей все ноги, да и вообще, какой смысл расстилать повсюду эти ковры ручной работы, если они так и норовят подставить тебе подножку?

Робина не осталась в долгу, дав понять, что бедная Эвангелина, к несчастью, из низшего слоя среднего класса, чем и объясняются ее плебейские вкусы. Она обронила, что было бы лучше, если бы она меньше внимания уделяла натиранию полов, а оказывала бы посильную помощь людям в своей общине. Впрочем, миссис Шилд по секрету поделилась с Грейс своими соображениями: по ее мнению, благотворительность начинается с собственного дома, и хотя мокрые пятна, оставленные на полу собаками, и антисанитария в кухне может показаться кому-либо признаками богемной жизни, она считает это обыкновенной неряшливостью и нечистоплотностью.

Поначалу Грейс приняла сторону Робины, но впоследствии признала правоту миссис Шилд и поинтересовалась, нельзя ли оставаться святой и при этом хотя бы иногда вытирать пыль.

Робина попыталась преподать Грейс урок хорошего тона, настоятельно порекомендовав ей есть пудинг вилкой, а не ложкой. Однажды Грейс решила устроить ей проверку и, когда свекор со свекровью пожаловали к ним в гости, угостила их фруктовым компотом. И что вы думаете — Робина упрямо не расставалась с вилкой! Грейс пришла в изумление и решила, что за спокойным фасадом Робины кроются дьявольские силы. В тихом омуте, знаете ли, черти водятся. Следом возникла проблема с бумагой — туалетной бумагой. В Хиллсайд-хаусе она непременно должна была быть белой, как салфетки «клинекс». Миссис Шилд пользовалась одну неделю бледно-зеленой, другую — розовой, третью — небесно-голубой бумагой, а салфетки, которые она разбрасывала вокруг, подобно лепесткам какого-то гигантского тропического цветка, всегда были с многоцветным узором. В один из воскресных дней за ленчем Робина чрезвычайно долго и утомительно разглагольствовала о том, что в магазине имеется в наличии туалетная бумага только персикового цвета: «Представьте себе, совсем нет белой». Тогда-то Грейс и решила, что Робина вовсе не так сильна и уверена в себе, как представляется. Нет, подумала она, следует вести себя крайне осторожно с женщиной, весь день которой может быть безнадежно испорчен из-за цветной туалетной бумаги.