Мгновения решают все - [72]

- Все то время, когда Молли приходила и просила у вас разрешение, чтобы Гарри приехал на лето к ним, вы благосклонно позволяли ему проводить у них только последнюю неделю перед началом семестра. Хотя он должен был там находиться все время. Все, чего он хотел, это семью, которую он мог бы называть своей, и она могла быть у него, но вы отказали ему в этом. Почему? По какой причине вы скрывали кровную связь между Гарри и Уизли?

Ремусу было очень больно от мысли, что и сам он предал Гарри, и он знал, что никогда не сможет себе этого простить. Он надеялся, что со временем ему удастся поговорить с Гарри, и, может быть, когда-нибудь он снова станет частью его жизни. Хотя Ремус и считал, что Гарри никогда не простит его, но он ничего не мог поделать: ярость из-за всей той лжи, в которой жил сын двух его лучших друзей, захлестнула его с головой. И Ремус знал, что причина, почему он поверил, что Гарри сделал все то, в чем его обвиняли, была, в основном, во влияния того же самого Дамблдора. Он уже переживал подобное шестнадцать лет до этого с Сириусом, и Ремус снова попался на удочку старого интригана, которому верил всей душой.

- Все довольно просто, - вступил в разговор Гарри. - У него не было выбора. Раз солгавши, он просто не мог остановиться. Он был единственным человеком, который знал, кем же в действительности была моя мать. Он не мог открыть тайну, потому что последовало бы множество вопросов, не так ли, Дамблдор? Вопросов, на которые ты не был готов отвечать. Таких, как: кто был ее отцом?

- Это правда, Альбус?

Гарри просто проигнорировал вопрос МакГонагалл. Его бывшему декану еще многое предстоит узнать, прежде чем она решит, сможет ли доверять старику.

Гарри же не мог остановиться: не теперь, когда он так близок.

- Мне всегда было интересно, что же ты думал, когда впервые увидел ее. Могу поспорить, ты очень внимательно наблюдал за ней, пока она была в школе. Должно быть, с облегчением вздохнул, когда она попала на факультет своей матери, Гриффиндор; тебе бы было трудно объяснить, как грязнокровка очутилась в Слизерине. - Глаза Гарри ни на секунду не отрывались от лица Директора.

Драко крепко сжал руку Гарри, привлекая внимание к себе.

- Насколько я понял, ее отец был Пожирателем смерти?

Приподняв брови, Гарри усмехнулся:

- Можно сказать и так.

Понимая, что им просто необходимо узнать правду, Северус мягко задал вопрос, который у всех вертелся в голове:

- Гарри, так кто же был ее отцом?

Ответ был простым, просто имя:

- Ее отцом был Том Марволо Риддл. - В воздухе перед членами Ордена повисли зеленые буквы, а когда Гарри взмахнул рукой, они поменялись местами, танцуя, как много лет назад в Тайной Комнате. Здесь, несмотря на неверие в происходящее, был ответ, почему Дамблдор с такой легкостью поверил в виновность Гарри Поттера. А кто мог не поверить в то, что мальчик способен на жестокое убийство? Мальчик, чьим собственным дедом был не кто иной, как сам Лорд Волдеморт?

* * *

Здесь и сейчас разверзлись врата ада, а Гарри упрямо смотрел в глаза своего бывшего директора. Если бы это было возможно, старик постарел бы за эту секунду сразу лет на двадцать.

Никогда не терявший хладнокровия, Северус не мог поверить в услышанное. Конечно же, он знал, что во время первого террора Темного Лорда тот часто насиловал как женщин, так и мужчин, часто убивая своих жертв, когда заканчивались их мучения. Но это… это было очень неожиданно.

Еще в школе стало ясно, что Лили Эванс была необычной ведьмой. Для Гиффиндорки она оказалась слишком умна, и у нее проявились хорошие способности к зельям. К тому же она была сильна в Чарах, как и Том Риддл, когда учился в Хогвардсе.

Северус часто попадал в пару с рыжей гриффиндоркой на зельях, так как только она была подстать его уровню знаний. Их способности заслужили им молчаливое уважение друг друга. И со временем у них завязались странные отношения; не дружеские, но определенно что-то большее, чем просто знакомство. Северус мог честно сказать, что ему было жаль, когда он узнал о ее смерти: потерять такую талантливую ведьму.

Но теперь, с этой новой информацией все смотрится совершенно в ином свете; способность Гарри к парселонгу, во-первых; то, что Сортировочная шляпа настаивала, что он совершит много великих дел в Слизерине, во-вторых. Но если Волдеморт действительно его дед, тогда это означает…

- Ты наследник не одного, а двоих Основателей. - Гарри различил слабый намек на благоговение в голосе Северуса.

- Да, насколько мне известно, я единственный наследник более чем одного основателя. Точнее, был… пока не родились мои сыновья. С тех пор как я узнал о своем наследии, я понял, откуда у меня взялись такие высокие магические способности.

Позади него раздался резкий выдох - это было единственным свидетельством того, что Драко осознал теперь, насколько привлекательны их сыновья для Люциуса, а через него - и для самого Волдеморта.

- И их имен не было в книге, потому что?..

Гарри принялся поглаживать большим пальцем руки тыльную сторону ладони Драко, пытаясь его немного успокоить.

- Как только я понял, чем является эта книга, и увидел имя моей матери, окрашенное в зеленый цвет, я тут же стал искать свое. Оно не было ни зеленым, ни красным, и даже не черным, как все остальные, оно было написано благородными фиолетовыми чернилами. Оно было другим, уникальным, отличающимся от всех остальных в книге. Тогда я решил, что не хочу, чтобы мои дети были записаны так, поэтому наложил собственные чары на книгу, чтобы сбить ее с толку и чтобы она перестала продолжать список моих наследников. Я просто хотел, чтобы у моих детей была возможность, которой не было у меня: шанс на нормальную жизнь. - Гарри медленно произнес последнюю часть, почти с сожалением, поняв, что теперь, после их приезда сюда его детям будет отказано в нормальности, даже по стандартам магического мира.