Мгновение длиною в бездну. Рождение Топаз. Книга 1 - [19]

— Забирай её Карен, она мне наскучила. — Безразлично махнул рукой господин. — К тому же я в ней полностью разочаровался.

— Что не девственницей оказалась, мой господин?

— Да нет, почему же, девственницей, да только я ожидал получить в её лице страстную и яростную кошку, а в результате только позабавился с загнанным в угол и безразличным ко всему котёнком.

Карен понимающе кивнул и на мгновение в глазах его, как показалось Девочке, промелькнула искренняя жалость. Но только лишь на мгновение, и, может, всё–таки показалось?

— Слишком холодна, мой господин? — Спросил он между тем деловито.

— Да, но думаю, для моих воинов это не будет таким уж большим упущением. — Лукаво произнёс хозяин.

— Ваши люди рады любому подарку от уважаемого и достопочтенного господина, господин мой. — Поклонился тот, что звался Кареном.

— Вот и отлично, тогда забирай её вниз.

— Что потом с нею делать, мой господин?

— Если останется жива, поступишь по своему разумению, не какое твоё решение, каковым бы оно не было, я не буду оспаривать и осуждать. Твоя верность и преданность известны мне многие годы, потому поступай так, как велит своя голова на плечах. В общем, как знаешь. — Он раздражённо взмахнул рукой.

— Спасибо, мой господин. — Старый воин подошёл, перекинул лёгкое обнажённое тельце через плечо и направился к выходу.

— Карен. — Окликнул его хозяин.

— Да, мой господин?

— Пришли мне рабыню для утех, кого–нибудь пожарче, да пошустрее.

— Слушаюсь, мой господин. — Старый воин слегка поклонился, что было не очень удобно сделать из–за того, что перекинутая через его плечо, на мир равнодушно взирала маленькая поруганная Девочка.

Большинство воинов и вправду приняли такой подарок с радостью и благодарностью. Послышались одобрительные возгласы, шутки и смех. Некоторые правда сразу отошли в сторонку, кто–то из брезгливости не желал прикасаться к маленькой окровавленной рабыне, а в ком–то ещё жила жалость, которая, впрочем, ничем больше не подкрепляясь, не позволяла вступиться за Девочку, но и не допускала своего владельца к общему беспутству.

Воинам ведь и не требовалось, чтобы она приняла ванну, надела тонкую накидку, благоухала благовониями. С них было достаточно и того, что посреди их воинской обители лежала маленькая беззащитная Девочка, подаренная хозяином и находившаяся полностью в их власти. И совсем уже не важно было то, что она была ещё совсем ребёнком и её, похоже, не слишком–то воодушевляла мысль отдаваться всем и каждому, и что кровь на внутренней стороне её бёдер только–только, как успела засохнуть. Потому как для того, чтобы почувствовать свою власть над слабыми мира сего, не обязательно нужно было чувствовать и присутствие совести, скорее даже наоборот. Да всё это было и не важно. Они просто с вожделением смотрели на неё, как хищники, которым только что принесли свежее мясо, со струйками стекающей тёплой крови. Человеческая жестокость и чёрствость порой доходит до крайностей, мало укладывающихся в обычный рядовой смысл бытия, но так бывает и, к всеобщему сожалению, отнюдь нередко.

И вновь пошла череда мужских лиц, за исключением разве что того, что теперь они были разными, а не принадлежали одному и тому же человеку. Девочка, ещё вначале попробовав вырываться, уже полностью признала свою беззащитность и уязвимость, а значит, по её мнению и не следовало лишний раз искушать судьбу и совершать какие–то бессмысленные попытки вырваться. Тем более что она уже заработала достаточную долю этих самых тумаков, синяков, пощёчин и ссадин, чтобы понять, что это не очень хорошая идея, на счёт того чтобы подороже продать свою честь, тем более что и продавать–то было уже особенно нечего. Их же здесь было столько, уже прошедших через неё и ещё только ждавших своей очереди.

Она молча смотрела в сторону на белую потрескавшуюся стену кухни, по которой пару минут назад пробежал большущий откормленный таракан, и только жгучие слёзы уже не прокладывали более на её щеках две мокрые дорожки, а уже свободно бежали по ранее проторённым не пересыхающим уже больше суток протокам. Но скоро и они иссякли, как иссякает лишённый души ручей. Иногда Девочка теряла сознание, так как боль вскоре стала превозмогать над всеми иными чувствами, потом она снова приходила в себя и взирала на всё ту же стенку глазами до краёв наполненными вселенской пустотой.

— Ба, старая знакомая, как тесен мир. А ты, вероятно, думала, что уже никогда больше не увидишь меня. А зря, теперь я твой самый страшный кошмар. Ну, что, маленькая шлюшка, я же говорил, что всегда получаю то, что захочу.

Девочка неуверенно повернулась на голос. Вообще–то она не обращала внимания на те моменты, когда один из её мучителей сменялся другим, но эти слова и голос заставили её уставшее тело всё же повернуть голову.

Их глаза встретились, взгляды пересеклись, и в обоих сквозила жгучая ненависть.

— Из–за тебя, красавица, я потерял кучу денег и любимую работу, за счёт которой прожил несколько лет. Разве за это не стоит доставить тебе наивысшее наслаждение, как ты думаешь? А? — Он вышел из неё и снова с силой ворвался в её измученное лоно. — И тут больше нет твоего боевого кота и жадного капитана, так что и помочь тебе больше не кому.