Мезозой. Дилогия - [5]

— Че-т ты приуныл, старик, — Арсентий плюхнулся на диван рядом с Кириллом.

— Да нет, наблюдаю за дискуссией, — отозвался тот, умолчав про остальное. — И прихожу к выводу, что не зря эту тему каждый раз поднимают на пьянках. Она у нас всех сидит в печенках. И по мне — пусть сидит, к чему каждый раз вытаскивать ее оттуда?

— А мне вот по барабану вся эта лабуда, — честно признался Сеня. — Есть даже плюс — например, можно клеить симпатичных полек, не выезжая из города. Класс, да?

— И многих склеил? — Кирилл не сдержал улыбки.

— Такое не считаю, — серьезно ответил именинник. — Кирюха, еще раз за «уши» низкий поклон, ты даже не представляешь, насколько я счастлив. Это ж, выходит, я теперь смогу наслаждаться полноценными басами, где бы ни находился. Круто, феерически, просто невероятно. Завтра же выкачаю весь олд-скульный драм и даб подчистую, буду тестить презент, так сказать. Но ведь, блин, дорого? Сколько отвалил за них?

— Не стыдно спрашивать такое? — Кирилл с укоризной посмотрел на друга, тот сделал непонимающее лицо. Хотел что-то сказать, но внезапно прямо под ноги рухнули два сцепившихся тела. Это Валера по одному ему ведомой причине наскочил на Гену, который молча стоял у стеночки и кивками соглашался с Юрой. Впрочем, возможно, за это и получил. Драка с Юрой имела легко просчитываемые последствия, а Гена казался доступной мишенью. Взвыла сирена — в дело включилась генина жена.

— Ах ты подстилка пшековская!!! — белугой ревел Валера, раскрасневшийся, оседлавший Гену и тщетно пытающийся достать его по голове. — Либерастина поганая!

Геннадий, даром что очутился в невыгодной позиции снизу, поступил благоразумно — вытянул свои длинные лапищи и вцепился ими в руки Валеры, не давая тому ни сделать замах, ни ударить.

Кирилл вскочил на ноги, готовый уже через секунду растащить бойцов по углам, но Сеня каким-то чудом опередил его. Возможно, сил придал праведный гнев, с которым он пнул как раз приподнявшемуся Валерке под зад. Тот, не ждав подвоха с тыла, в прямом смысле выкатился в коридор, благо стоял прямо напротив проема, а Сеня возмущенно возопил:

— Не, ну вы че распетушились-то, а?! Что, решили мне праздник испортить?!

— Н-нет, Сеня, это он… — начал было Гена, но его перебил Валерик, сразу пошедший верной дорогой.

— Сенька, прости, виноват! Не хотел я праздник портить, так вышло просто. И ты, Ген, извини. Не сдержал эмоций. Деда моего, просто, эти гады… Ну, вы знаете.

— Знаем, Валера, знаем, — спокойно и серьезно промолвил Арсентий. — Давайте, пожалуйста, не будем сегодня ссориться, нас и так мало осталось. Лучше будем дружными. И выпьем, а?

Последнее предложение встретили с большим энтузиазмом, будто оно звучало впервые, а Гена с Валерой обменялись извиняющимися взглядами. Кирилл уже начал сердиться на Сеню. Ну почему, почему он всегда водится исключительно с какими-то обормотами, маргиналами и непонятными персонажами, каких Кирилл в силу брезгливости к неизвестному и дурно пахнущему обходит за версту? И квартиру запустил так, что скоро ее даже за сто евро не купит. А какой тут санузел! Кирилл хотел сходить в туалет, но решил потерпеть до клуба — вонища в каморке с унитазом стояла такая, что любого с непривычки вытошнит. Она шла из самой канализации, из старых, давно подгнивших труб, дышащих на ладан уже лет двадцать, не меньше. У квартирного товарищества денег нет даже на коврик в подъезде, какие уж тут разговоры о трубах. Жильцы выкручивались, покупая копеечные освежители воздуха, а Сеня даже о таком не позаботился, разгильдяй.

Выпив, публика подуспокоилась. Гена с Валерой жали руку и клялись в вечной дружбе, хорошенько поддатая жена Гены с серьезной миной свидетельствовала их мужскую клятву, положив бледные тонкие ладошки на руки мужчин. Остальные тоже пришли в себя и вернулись к каким-то своим разговорам.

Сеня, довольный наведенным порядком и уже неспособный при ходьбе выдерживать траекторию, пошел назад, к дивану, на котором сидел Кирилл, намереваясь еще побеседовать с самым дорогим гостем, но у него зазвонил смартфон. Мелодия вызова заставила половину гостей, включая и Кирилла, зажать уши. К счастью, продолжалось это недолго. Сеня ответил, сказал «спасибо», положил трубку и обратился ко всем:

— Выходим, народ.

4

Инфернальные звуки, сливающиеся вместе и образующие зубодробительный диссонанс, были любимым музыкальным жанром Арсентия. Более всего он любил треки с ломаными, нечеткими ритмами, то ускоряющимися до неразборчивой каши, то, наоборот, замедляющиеся до едва уловимого рисунка. Именовалось все это безобразие «диссонанс-кором» или просто «ди-кором», и у Кирилла на сей счет имелось свое, особое мнение.

Перекосившаяся физиономия таксиста говорила о том, что он с Кириллом согласен. Арсентий же, как ни в чем не бывало, развернул смарт и приложил к уху, остановив, наконец, эту какофонию:

— Алло. О, спасибо, братан!

Водитель опять сморщился и неразборчиво процедил какое-то ругательство. Хотя, пора бы привыкнуть, не королевскую же семью будешь возить в микроавтобусе, где сиденья продавлены до такой степени, что пассажиры всерьез боятся стереть задницу об асфальт.