Межвремье - [14]

У замка было четыре входа, по одному для каждого королевства, а сам замок отделяла не только пустующая площадь, но и высокие каменные стены, золотые четырехметровые ворота с таким же орнаментом, как и на плитке в главных городах королевств. Увидев рисунок вблизи, Кален заметил не только закругленные линии, но и четвертинку солнца, нарисованную будто дрожащей рукой.

Лимузин подъехал к воротам, и те неспешно открылись. Внутри двора располагался целый сад с фонтаном, чьи струи били из концов каменных лучей полусолнца.

На пороге замка их встретил дворецкий – девушка с каштановыми волосами, собранными в высокий хвост. Она окинула гостей бесстрастным взглядом, продолжая стоять у дверей в ожидании, когда они преодолеют путь в двенадцать мраморных ступенек.

Кален заметил, как забавно Ларалайн приподнимает подол платья и с какой гордостью следует к входу, не глядя под ноги. Он хотел поставить ей подножку, но Тревис схватил его за руку и покачал головой.

– Не нужно это делать. А если она ударится головой о ступеньку и умрет? Думай о последствиях, а не только о своем удовольствии.

Ларалайн уже стояла возле дверей. Хоулмз поднялся последним.

– Здравствуйте, дорогие гости, – поприветствовала их дворецкий. Черная радужка ее глаз сливалась со зрачком. Девушка манерно спрятала одну руку за спиной, вторую положила на грудь и поклонилась. – Меня зовут Кейтелин, и я старшая прислуга в замке госпо…

– С ними можно без официоза, Кейт. – Ариан выпрямил ее, взяв за плечи, и похлопал по спине. – Идем, ребята, а ты, Кейт, будь проще. Я же, в конце концов, не как Прошлое или Будущее, поэтому дисциплины не требую. Ко всему нужно относиться легче и с юмором.

Он присоединился к своей команде, застывшей в центре парадного зала с задранными вверх головами. Потолок украшал все тот же орнамент. Золотые шторы, мраморный позолоченный пол, золотые вазы с цветами и деревьями, хрустальная люстра с золотыми подсвечниками. У Калена болели глаза от количества золота.

– Это потрясающе! – восхитилась Иона, кружась на месте. От трения ее кед о мраморный пол по залу разнесся короткий писк. В этой части замка она еще не была.

– Да, такого даже во дворце королевы нет. – Ларалайн все с тем же горделивым выражением лица расхаживала по залу, обращая особое внимание на картины.

Тревис просто ахал и охал с немного глупым, но радостным выражением лица.

– Жарко тут, – сказал он, распахивая воротник рубашки, надетой под свитер.

– Конечно, нарядился, блин, – брякнул Кален.

Лишь Санни не разделял чувства общего восхищения. Он пребывал в прострации. Находиться в замке Ариана для него было мучением. Все равно что добровольно войти в клетку, зная, что следующей остановкой будет разделочный стол.

– Ты уже бывал здесь? – спросил его Кален.

– Я здесь жил. Таких входов четыре, от каждого королевства равновесия, и потолки каждого украшены орнаментами определенного королевства. Здесь мы видим символ королевства радости – четвертинку солнца. В королевстве мудрости, к примеру, четвертинка луны. В королевстве храбрости – четвертинка скалы.

– А в королевстве любви? – спросил Тревис.

Повисло молчание. Санни напрягся.

– Тебе не идет это, – заметил Кален.

– Что?

– Хмуриться. – Он не собирался улыбаться, но улыбка вырвалась сама.

Юноша пожал плечами.

– А откуда ты знаешь Ариана? – спросил Кален без задней мысли.

– Тебе-то какое дело? – огрызнулся Санни.

– Итак, детишки. – Ариан хлопнул в ладоши и принялся потирать руки, приближаясь к остальным. – Налюбовались прихожей? Тогда идем дальше.

– Прихожей? – уточнил Тревис.

– Детишки? – возмутилась Ларалайн.

– Мы будем есть? – спросил Кален.

Все посмотрели на него как на нежеланное чудо. Только Ларалайн уставилась на паренька как на идиота.

– Неприлично спрашивать о еде, – подметила она.

– Неприлично огрызаться направо-налево, – вскинулся Кален.

– Неприлично задерживать всех остальных своим идиотством.

– Именно этим ты сейчас занимаешься, дылда.

Ларалайн застыла. Их разделял метр, но Кален чувствовал себя маленьким рядом с ней и чуть не растерял весь пыл. Чтобы придать себе уверенности, он широко улыбнулся и повторил:

– Дылда.

По всему залу разнесся звук шлепка. Лишь спустя мгновение все поняли: это была пощечина.

Левая щека Хоулмза горела огнем. Казалось, кожа вот-вот лопнет. На глазах выступили слезы боли, но с ними смешались и слезы… позора, поражения? Неужели ему стало стыдно перед всеми за то, что ему прилюдно дали пощечину?

– Держу пари: если бы это сделала не я, то обязательно сделал бы кто-то другой.

Ладонь Даффи покраснела от удара. В ее глазах больше не было злости. Только никому не понятная грусть.

Сначала Кален потерял дар речи. Все его насмешливые слова и оскорбления исчезли. Он стоял со слезами на глазах и с той же застывшей на лице усмешкой, а внутри разгоралось позорное желание дать сдачи.

– В следующий раз, когда решишь поиздеваться над человеком из-за того, что ему дано с рождения, хорошенько подумай.

Ларалайн демонстративно развернулась и двинулась уверенной походкой впереди всех, будто была здесь хозяйкой.

Кален не мог сдвинуться с места. Из-за слез он ничего не видел, но не мог позволить себе их смахнуть. Ариан, как и Санни с Ионой, прошли мимо и остановились возле дверей.