Межпланетные истории - [24]

– Я не силен в прозвищах, но если вы предпочитаете называть себя «Окорок», то из-за различия весовых категорий мне, скорее всего, подошла бы кличка «Косточка». А теперь отойдите от двери и дайте возможность мне наконец-то войти в дом.

Подобный прием озадачил и рассердил Хэма: в Хотленде люди всегда радовались, неожиданно встречая друг друга, а этот задавака-англичанин устроил ему целую отповедь!

– Вы на удивление гостеприимны! – ехидно заметил Хэм и услышал в ответ:

– Напротив! Я терпеть не могу непрошеных гостей! И вообще, что делает американец на английской территории, хотелось бы знать. У вас есть пропуск?

– О! Это что-то новенькое. Должно быть, вы таможенный инспектор, а я-то и не знал, – насмешливо растягивая слова, проговорил Хэм.

– Зато я знаю, кто вы, – вызывающе произнес его собеседник. – Вы браконьер, и должны немедленно оставить английский сектор.

Хэм гневно прищурил глаза.

– Кем бы вы меня ни считали, я прежде всего человек, а люди обязаны помогать друг другу. Мне сейчас необходим отдых и еда в нормальных условиях и – согласны вы или нет – я это получу. Открывайте дверь! – И Хэм шагнул в сторону от входа, уступая незнакомцу путь к дверному замку.

В ту же секунду он оказался под дулом пистолета.

– Если вы попытаетесь войти, пеняйте на себя! – решительно проговорил англичанин.

– Да ладно, опустите оружие, – словно примиряясь с очевидным, сказал Хэм. – Я просто хотел пообедать с комфортом. – И он с преувеличенным смирением отступил еще на один шаг.

– Бродягам для комфорта достаточно и дождя, – резко сказал незнакомец и перевел взгляд на дверь.

В ту же секунду быстрым движением ноги Хэм ударил по дулу пистолета, и тот, кувыркаясь в воздухе, перелетел через голову ошеломленного англичанина и исчез за кустами. Потом, прыгнув вперед, он словно клещами сжал запястье потянувшейся было за бластером руки противника и вывернул ее за спину.

Завладев и бластером, Хэм приказал англичанину немедленно впустить его в дом. Тот молча кивнул и принялся возиться с замком, по-видимому, не в состоянии быстро набрать шифр кода. Хэм вспомнил, как ощутил под своими пальцами тонкие кости хрупкого запястья, и подивился тому, что такой хилый парень способен выпендриваться перед более сильным противником. Тем временем хозяин дома благополучно справился с замком, дверь отворилась, и они вошли внутрь.

Обстановка комнаты поразила Хэма – вместо привычных разнокалиберных ящиков здесь стояла не только настоящая удобная мебель, но и полки с книгами, снабженные специальной защитой от вездесущей плесени. Да и само помещение оказалось прекрасно приспособленным к местным условиям: как только за ними закрылась дверь, тут же включились фильтры очистки воздуха, и раздалось шипение автоматически распылявшихся дезодораторов. Наконец на табло над дверью высветилось слово «Чисто».

Хем шагнул к ближайшему стулу, сел и положил на стол конфискованный бластер. Затем он поднял забрало, развязал мешок и достал очередную жестянку с едой. Англичанин, все так же стоя у двери, молча следил за его манипуляциями. Мельком взглянув на него, Хэм принялся открывать банку и, увидев, что на поверхности не появилось ничего подозрительного, кивнул хозяину:

– Присоединяйся, парень! Еда еще никому не вредила. – Но поскольку тот даже не шелохнулся, Хэм удивленно поднял голову. – Ну и ну! Ты, похоже, решил спрятаться в Хотленде. Здесь много таких, но я не полицейский шпион, так что не стесняйся! – Парень продолжал молчать. – Ну как знаешь.

Хэм быстро прикончил содержимое банки и тоже водрузил ее на стол, возле бластера. Сытый и довольный, он откинулся на спинку стула и спросил у неподвижной фигуры:

– Ну а имя-то у тебя есть? Или это тоже тайна?

Впервые после того, как они вошли в дом, раздался голос англичанина:

– Я Пэт Берлингейм.

– Придумай что-нибудь поскромнее, остряк, – рассмеялся Хэм. – Я хорошо знал Патрика Берлингейма. Это был великий человек – отважный, щедрый на добро, надежный и обаятельный. Я уж не говорю о его энциклопедических знаниях. Мир много потерял после его смерти. Так что не поминай всуе его имя, парень.

– Неплохая эпитафия, что и говорить, – кивнул головой его собеседник. – Приятно слышать, как тепло отзывается о моем отце бродяга-янки.

– Ты бессовестно громоздишь одну ложь на другую, – возмутился Хэм. – У Берлингейма не было сына, только дочь, хотя… – Хэм подумал о странном голосе англичанина и с досадой треснул себя кулаком по колену. – Поднимите забрало, мисс.

– Что поделать? Придется.

Теперь голос звучал серебряным колокольчиком – без напускной хрипотцы и натужных низких нот. Да и лицо, скрывавшееся до сих пор под забралом, оказалось ему под стать: идеальный овал, безукоризненные черты, огромные серые глаза, ясность которых портили сурово нахмуренные брови.

Хэм, в погоне за призрачным богатством ставший после окончания университета следопытом и охотником, не мог простить себе подобную промашку. Единственное объяснение своей близорукости он видел именно в самом невероятном факте – в появлении девушки в Хотленде.

– Примите мои извинения за причиненные неудобства, – привстав со стула и стараясь быть изысканно вежливым, проговорил Хэм, – но что, скажите на милость, может привлечь в этот ад женщину? И не говорите мне, что вы пленились неземной красотой местных аборигенов, – не сумел он удержаться от язвительного замечания.