Межконтинентальный узел - [6]
- Пессимист ты, Митяй, - вздохнул Славин.
- Если бы... Пессимисту - хорошо, у него заранее на все ответ: "Э, что бы ни делали, ничего не выйдет..." А я верю, что выйдет, понимаешь? Верю... Но сердце рвет из-за тех глупостей, которые творят люди, рвущие на груди рубаху: "Я - патриот; поднатужимся, наляжем!" А может, и не глупость это, а саботаж? Не знаю... Ты когда-нибудь ходил по районам наших новостроек после одиннадцати вечера?
- Нет.
- Походи. У Главмосстроя с филенкой туго, двери тоненькие, все слышно... Ты обрати внимание на то, какую музыку в квартирах играют... Джаз Виллиса Канновера... "Голос Америки" именно в одиннадцать начинает его крутить, как раз когда наше телевидение норовит всех без исключения трудящихся - как в детском саду - уложить в кроватки... Итак, ящик выключен!.. По радио передают классическую музыку; дансингов в городах нет; клубы уже закрыты в ресторан не водку жрать, а потанцевать под хороший оркестр и кофе попить - нельзя, в десять кончают пускать... А "Голос" именно в это время дает пять минут джаза и минуту информации, да еще какой... Есть люди-совы, Виталя, а есть петухи. Одни поздно ложатся, другие рано, а мы всех под один гребень... Посчитали б, сколько в Москве рабочих со скользящим графиком, кто домой со смены приходит в восемь вечера, а завтра ему на завод только к часу... Ну не хочет он спать! Не хочет! Молодой он! Ему двигаться надо, веселиться, не все ж книге прилежны, увы... Нет, никто эту проблему - с точки зрения социологии - не изучает... Да разве одну эту? Возьми другое: ты занят, и я занят... А надо купить билет на самолет... Значит - с нашими-то очередями, - день потерян. А если организовать службу посредников? Как это сделано во всем мире?! Нет, трать государственное время, только б тот, кто облегчит тебе жизнь, а государству сэкономит миллионы рабочих часов, не заработал лишнюю десятку - "стяжатель"! Эхе-хе-хе! Читал, как обрушились на молодежь за то, что она иностранные майки носит с чужими флагами и мордашками французских кинозвезд? Нет, чтобы травить наших текстильщиков за то, что своих звезд экрана не пропагандируют, свой флаг на майках и своего Гагарина не рисуем, - так нет же, опять-таки воюют со следствием, а не с причиной... Только придурок не купит свое, если оно лучше иностранного...
Славин потянулся с хрустом:
- Что сейчас пишешь?
- Я - накануне, Виталя, только поэтому сейчас с тобой и сижу... Когда начну - уйду в подполье. Я и машинка, нет ничего прекраснее, ей-богу...
Славин посмотрел на часы:
- Не опоздаешь?
- Нет.
- Будешь писать только из Женевы?
- Хочу поездить.
- Но главная цель командировки - переговоры о вооружениях?
- Да, - ответил Степанов. - Так записано в решении...
- Я тебя отвезу в Шереметьево.
- Спасибо... Ирину поцелуй, когда прилетит... Кто-то из французов очень верно сказал: "Каждое расставание - это немножечко смерть..." Сладость свободного сочинительства-I
Закончив изучение архивов, документов Библиотеки конгресса и материалов, опубликованных в "Ньюсуик" и "Форин афферз" о скандальной схватке ракетостроительного концерна Сэма Пима авиационной корпорацией Джозефа Летерса, режиссер и сценарист Юджин Кузанни работал теперь дома один. Сын переехал к подруге. По ночам, когда Голливуд засыпал и лишь стрельчатая листва громадных пальм, устремленных в провальную жуть черно-атласного неба, шелестела, словно тоненькие металлические стружки, которые сбрасывали с бомбардировщиков ВВС США во Вьетнаме, чтобы вызвать помехи на радарах противовоздушной обороны.
"Хороший образ, - подумал Кузанни, - можно использовать в монтаже; спокойствие ночного Голливуда, одиночество, становящееся привычным, металлический шелест пальмовых стрел в темноте; встык - такой же звук над Вьетнамом; пейзажи даются на такой же, как здесь, тишине, а потом экран должен взорваться от свистящего рева турбин сверхзвукового бомбардировщика, а после ландшафт исчезнет, поднятый в небо взрывом многотонной бомбы, черной, пахнущей шлаком, безжизненной пылью; на медленном оседании сожженной земли пойдут титры фильма; когда гарь и дым развеются, я покажу иной ландшафт, наш юг, Сан-Диего, безмолвную устремленность баллистических ракет; словно корабли инопланетян, стоят они в скальной пустыне - безнадежность лунной поверхности, тишина, абсолютная, шершавая тишина, и нет уже шелеста пальм, ощущение тотальной, безнадежной в ы ж ж е н н о с т и планеты..."
Кузанни взял свой маленький, карманный диктофон - работал только с ним, знай себе наговаривай то, что я в л я е т с я перед глазами и явственно слышится в ушах, - еще раз посмотрел на фото сына; какой прекрасный был парень еще год назад, единственный друг, господи, как сложна жизнь наша, и, поднявшись из-за стола, начал неторопливо ходить по кабинету, окна которого выходили в сад; сценарий своего фильма он диктовал так, словно бы видел на экране все, о чем говорил:
- Весна восемьдесят пятою, Нью-Йорк, биржа... Тяжелый, постоянный, тревожный гул голосов; на огромном бело-красном электронном табло пульсирует экономическая жизнь страны, которая выражена в цифрах, означающих взлеты и падения акций ведущих корпораций. За этими точечными взлетами пунктов специалисты сразу же видят разорение одних, счастье других, надежду третьих.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.
В романе заслуженного деятеля искусств, лауреата Государственной премии РСФСР Юлиана Семенова, разоблачаются попытки сговора нацистских главарей с наиболее агрессивной частью военно-промышленного комплекса США в период второй мировой войны. Роман построен на документальной основе. Главный герой романа – дзержинец-интернационалист М. М. Исаев (Штирлиц).
Приказано выжить — единственный приказ, которого нет в уставах. Однако жизнь, купленная ценою бесчестия, не жизнь — это для разведчика закон совести.Весна 1945 года. Дни Третьего рейха сочтены. Советский разведчик полковник Исаев по распоряжению Центра вновь возвращается в Берлин. Исаев блестяще справляется с заданием, но — такова уж судьба у разведчиков — внезапный арест, побег, тяжелейшее ранение и вынужденный переезд в Италию, а затем в Испанию на долгие месяцы разделяют его с Родиной-победительницей, с триумфом Победы своих соотечественников.
После удачного завершения операции по разоблачению нацистских преступников, окопавшихся в Аргентине, Штирлиц возвращается в Москву. Однако на Родине его ждут не награды, а новые испытания. Шантаж, интриги и ненависть — вот с чем сталкивается он в кремлевских коридорах. В этой изматывающей игре со смертью непросто отличить своих от чужих, и только выдержка и профессионализм настоящего разведчика помогают Штирлицу высвободиться из смертельных сетей спецслужб.
Июнь 1941 года. До вторжения Германии в СССР остались считанные дни. Опасаясь чрезмерного возвышения не знающей поражений германской армии, Гиммлер через руководителя политической разведки Шелленберга начинает операцию по дискредитации Вермахта. Разменной картой в этом деле должна стать Организация Украинских Националистов Бандеры (ОУН-Б), которые считают, что с приходом в Украину гитлеровцев можно будет провозгласить независимое украинское государство. Непосредственное осуществление акции поручено Штирлицу и он (уж поверьте) приложит все усилия чтобы СС и Вермахт перегрызлись друг с другом.
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
История только кажется незыблемой. На самом же деле таинственная Лета течет не из настоящего в прошлое, а из прошлого в будущее — обнажая корни событий, тайное делая явным. Лишь сегодня, когда приотворились стальные двери спецхранов и сейфы Лубянки, стало возможным раскрыть одно из самых таинственных преступлений коммунистического режима — убийство великого артиста, художественного руководителя Московского еврейского театра, председателя Еврейского антифашистского комитета СССР Соломона Михоэлса. В основу романа положены многочисленные архивные документы, свидетельства участников событий и очевидцев.
Ох уж эти сыщики-непрофессионалы! Попадут в неприятную ситуацию, а за помощью бегут к полиции. Сэр Джулиус врывается ночью к полицейскому инспектору, чтобы решить неожиданную проблему в виде трупа в багажнике автомобиля («Двадцать четвертая лошадь»).
Книга о поисках нефти, личного богатства и любви. Современный роман на актуальную тему, наполненный динамичными событиями и невыдуманными историями.
Вечный Рим и Третья мировая война… Мир сошёл с ума: города сравниваются с землёй, смерть идёт по пятам людей. Весь христианский мир под угрозой покорения Орденом, чья власть обретает неслыханные масштабы. Есть ли шанс удержать всё живое перед пропастью?
Свободный белорусский роман. Государство против человека. Трое против государства. Немного авантюры, криминала с политикой и экономикой, когда взялись за дело белорусские городские партизаны.Не важно в конце концов где и когда будут иметь место и время, происходили, совершаются, случаются тут и сейчас те или иные фабульные события и сюжетные перипетии нашего откровенного романа. Поскольку любое романическое совпадение с вымышленными и действительными именами, фактами, с явным пересечением текущих реалий и актуалий от мира сего преподносит собой случайное и свободное стечение творческих исканий, изысков, интуиции и личных обстоятельств преданного вам навеки автора.
Безработного муромского инженера Геннадия Крупникова подлавливают террористы. За освобождение они требуют от него огромных отступных. Вместо денег парень предлагает им воплотить в жизнь сюжет своей книги о покушении на президента России. Для начала террористы заставляют Геныча убить мэра города. Отводя угрозу от близких, он совершает тяжкое преступление. Когда президент России приезжает в Муром на день города, у парня всё подготовлено для покушения. Но в момент времени «Ч» у русского до мозга костей человека не поднимается рука на президента родной страны.