Междумир - [37]

— А я не стану!

— Если я могу смириться, то и ты сможешь, — возразила Мэри. — Если ты намерена оставаться здесь, с нами, тебе придётся научиться жить со своей виной.

В эту секунду Алли поняла, что происходит.

Мэри выживала её. Она выбрасывала Алли вон из своего королевства, но делала это так, что не подкопаешься. Если Алли хочет остаться здесь, ей придётся смириться с потерей друзей и даже не пытаться спасти их. На такие условия Алли ни за что не согласилась бы, и Мэри это прекрасно знала. Наверно, поэтому «её величество» успокоилась и вновь овладела собой.

— Я глубоко сожалею о том, что случилось, — проговорила она. — Я понимаю, как тебе сейчас трудно.

От звучавшего в голосе Мэри искреннего сочувствия Алли стало ещё хуже. Ах ты, Мэри, заботливая, нежная попечительница… Цена твоей заботы, однако, слишком высока!

Алли собрала все свои силы и залепила Мэри такую грандиозную пощёчину, что та упала бы, если бы не поддержавший её Вари. В мгновение ока десяток других ребят накинулись на Алли, бросили её на пол и принялись терзать девочку, словно и в самом деле в их власти было разорвать её на куски.

— Оставьте её! — закричала Мэри, и все моментально повиновались.

— Эх, как было бы здорово, если бы ты могла ощущать боль, — процедила Алли. — Чтобы у тебя вся физиономия горела от этой пощёчины!

С этими словами она повернулась, вошла в лифт и послала его вниз. Она и сама не знала, куда направится, знала только, что публично страшно оскорбила Мэри, Королеву Сопляков, и теперь обратной дороги нет.

Мэри долго смотрела в закрывшуюся за Алли дверь лифта. Алли, конечно, не догадывалась об этом, но Мэри и вправду ощутила, как страшно обожгла её пощёчина. Обожгла не лицо, но душу, а ведь эта боль сильнее любой физической боли. И всё же Мэри была права, поступая так, как поступила.

Она подставила другую щёку.

— Возвращайтесь к своим занятиям, — сказала Мэри собравшейся вокруг неё детворе. — Всё хорошо, всё в порядке.

Толпа начала рассасываться. Вскоре на пустынном этаже остались только Мэри и Вари.

— Почему ты позволила ей уйти? — спросил Вари. — Она должна быть наказана!

— Остаться в одиночестве в мире живых — достаточное наказание, — ответила Мэри.

Пусть Вари недоволен её реакцией — он будет вынужден смириться с ней. Они все смирятся. Интересно, думала Мэри, догадывается ли Алли, как тяжело ей далось решение принести Ника и Любистка в жертву ради спокойствия и счастья других детей? Проныра умел управлять силами, неподвластными Мэри. Когда троица Зелёнышей отправилась к Проныре, это само по себе было великой глупостью, но вдвойне глупо предпринимать попытку спасения. Глупо и бессмысленно. Ника больше нет. Она даже не успела как следует узнать его, и теперь не сможет сделать этого никогда. Она бессильна. На короткое мгновение скорбь чуть не взяла над нею верх. Мэри едва не пожалела о том, что сделала. Из груди рвалось рыдание, но она сумела подавить его — так же, как подавила слёзы. Ради всех её детей.

— Ты права, — согласился Вари. — Ты поступила правильно.

Она наклонилась к его кудрявой головке, но остановилась, опустилась на колени и поцеловала мальчика в щёку.

— Спасибо, Вари. Спасибо за то, что ты неизменно верен мне.

Вари просиял.

Лифт Алли ушёл вниз, тогда как их кабина вознеслась наверх. Скорбь Мэри была безмерна, но она найдёт способ справиться с нею. Поднятый Алли тарарам скоро уляжется, и снова счастливые дети будут играть в мяч и прыгать через скакалку — так, как оно и должно быть. И так оно и пребудет — день за днём, и ныне, и присно и во веки веков.

*** *** ***

В своей книге «Всё, что говорит Мэри — чушь» Алли-Изгнанница пишет:

«Междумир полон загадок и тайн. Некоторые из них чудесны, другие — страшны. Но все они должны быть исследованы! Может быть, именно для этого мы оказались здесь — познать всё добро и зло Междумира. Я не знаю, почему мы не дошли до места нашего назначения, но одно мне известно совершенно точно: попасть в ловушку рутины, делать одно и то же, одно и тоже, и так без конца — это не достойно вечности. И любой, кто говорит иначе — неправ».

Глава 12 Первые шаги в сёрфинге

Изгой. Пария. Так чувствовала себя Алли, покидая королевство Мэри. Всё равно, как если бы её саму заколотили в бочке с рассолом. Совсем одна в чуждом мире. Мэри пусть сколько угодно притворяется, будто для неё живой мир не имеет значения, но для Алли он служил постоянным напоминанием о том, что теперь она может лишь наблюдать жизнь, но не принимать в неё участия.

Девочка провела много дней в раздумьях, строя планы по спасению друзей из лап Проныры, и всё это время она ходила, шагала, перебирала ногами — иначе было нельзя. Словно акула, которая вынуждена всегда находиться в движении. И даже когда Алли набредала на мёртвое пятно, коих в этом городе имелось предостаточно, она никогда не оставалась на нём долго. И, наконец, в один прекрасный день ей открылась неприятная истина: её саму затянуло в бесконечную петлю. Она следовала по одним и тем же улицам, в одной и той же последовательности, причём, проделывала это не несколько дней, как ей казалось, а несколько недель. Она думала, что уж кого-кого, но её-то не засосёт, что у неё иммунитет против ловушки призрачного Ритуала, но, по-видимому, она глубоко заблуждалась. Овладевшие ею чувства безнадёжности и беспомощности чуть не сломили её дух, во всяком случае, именно они принудили её отдаться Ритуалу бесконечных повторений. Она продолжала свои бессмысленные шатания по улицам, потому что так было легче, чем сопротивляться. Удобнее. Она стала к этому привыкать. И лишь мысль о запертых в бочках Нике и Любистке вырвала её из плена рутины. Если она не сломает Ритуал, она никогда не сможет освободить своих друзей.