Между жизнью и смертью - [8]

         - Григорий.

         - А меня Лизавета…Будем знакомы!

         - Будем, коли не шутишь. – Гость пытливо посмотрел на неё тёмными и влажными глазами.

         Хозяйка слегка стушевалась, но не подала вида. Григорий, молча курил, отдав инициативу в руки бойкой бабёнки. Та быстро выполнив нехитрые хозяйские заботы, вновь подошла к нему, вытирая о фартук мокрые руки предложила:

         - Пойдём спать!

         - А как же свекровь?

         - Она мне не указ, – просто и спокойно сказала Лиза. - Поздно уже…

         - Пойдём.

         Спать им, однако, не пришлось довольно долго. Истосковавшись по отдельности в отсутствии физической близости, они неистово ласкали друг друга, утоляя накопившийся голод.

         - Ох и хорош окаянный! – каждый раз охала Лизавета, на минуту отлипая от казака. – Всё душу вынимает за раз.

 Привыкнув к сильному телу Григория, Лизавета раз за разом начинала целовать его, как только он слегка восстанавливал распылённые силы. В коротких паузах заслуженного отдыха она донимала его вопросами:

         - Куда направляешься?

         - Иду на Донбасс искать лучшей доли.

         - Почему один?

         - Жена умерла, а детишки пока с сестрой остались.

         - Где же твоя зазноба, к которой так поспешал тогда?

         - Погибла… - не вдаваясь в подробности, сказал Шелехов.

         - Погибла? Вона как… Так ты свободен теперь?

         - Как ветер! – хмыкнул невесёлый любовник. – Который никому не нужен

         - Хочешь, оставайся со мной…Наладишь хозяйство, детишек тебе нарожаю!

         В первородных словах молодой женщины выражалось столько потаённого желания простого человеческого счастья, что Григорий молча отвернулся к стене. Он не смог глядя ей в глаза сказать, что не останется с ней. Она, подперев голову правой рукой, долго смотрела на его повёрнутое в профиль лицо, потом сказала:

         - Молчишь… Пожалеешь опосля! – обиделась Лиза, по его молчанию поняв ответ.

         - Не пугай, я не из пужливых…

         - Да это я сдуру ляпнула! – испугалась молодая женщина. – Не обижайся Гришенька!

         - Ладно, давай спать…

         - Как скажешь.

         Вскоре она, шумно засопев, удовлетворённо и крепко заснула. Григорий сам немного подремал. Когда едва - едва расцвело, тихонько собрался и, не попрощавшись, ушёл.

         - Зачем нам лишние слова? – рассуждал он, шагая через оттаивающие буераки. – Встретились на ночь и разошлись навсегда.

 Через два дня он добрался до долгожданной станции и, подождав десяток часов, уехал на переполненном поезде в юго-западном направлении, на Украину. Григорию несказанно повезло, в переполненном вагоне его пригласил к себе на полку незнакомый статный мужчина.

         - Извините, - спросил он, когда они вышли покурить в пустой тамбур. – Вы случайно не офицер.

         - В нынешнее время такие вопросы опасны! – Внешне небрежно ответил Григорий.

         - Вы не обижайтесь, я спрашиваю без всякого злого умысла.

 Мужчина смотрел в глаза собеседнику честным и открытым взглядом.

         - Я сам вышел в офицеры из унтеров в германскую, потом служил в Белой гвардии. Закончил гражданскую в Красной Армии.

         - У меня примерно такая же история.

 Попутчики сразу потянулись друг другу, как бывает с совершенно незнакомыми людьми, случайно оказавшимся в одно время и в одном месте.

         - Вы бывали в Донбассе? – Григорий интересовался любыми сведениями о новом месте жительства.

         - Приходилось воевать, - отвечал словоохотливый собеседник. – Если хотите, расскажу интересный случай, произошедший как раз в тех местах.

         - Сделайте милость.

 Люди в вагоне уже давно спали, поэтому они могли курить и разговаривать почти спокойно.

         - Случай произошёл в 1919 году. Перед нашей частью располагался богатый город Славянск. Бои за него приняли затяжной характер, но Славянск был все же взят, и это благодаря нюху нашего пулемётчика, поручика Антохина. Он неожиданно исчез с позиций и вдруг появился на шикарной тройке белых лошадей. В пулемётном тарантасе было несколько ящиков с бутылками водки.

         - Мой нюх меня не обманул. – радостно сообщил он нам. - Там громадные склады спирта, но красные рядом!

 Мы вытаращили глаза. Новость распространилась молниеносно. Казаки атаковали город как львы и захватили его и в первую очередь винные склады. Мы выбросили все вещи, кроме патронов и снарядов, и погрузили ящики водки везде, где только возможно. Вечером я был вызван к полковнику Шапиловскому.

         - Генералу Топоркову нужен офицер, который не пьян и прилично выглядит.

         - Я готов отправиться к генералу.

         - С Богом!

 По моем прибытии в штаб дивизии Топорков встретил меня и велел:

         - Штаб армии находится в Горловке. Красные как будто отошли и путь свободен. Я просил дать патронов и снарядов. Возьмите паровоз, несколько вагонов и отправляйтесь за ними.

 Я сдал лошадь и карабин, взял с собой непьющего казака-старовера, два ящика водки и двинулся на вокзал.

         - Хочу уехать через 20 минут!

         - Все хотят.

 Машинист, явный большевик, не удостоил меня даже взглядом.